Скрипнули могучие крылья, взревел металлический ветер – и они исчезли. Акихито посмотрел на все, что от них осталось, – на одинокое белоснежное перо, лежащее на влажных досках.
Затем он уставился на отравленный дождь, на измученный сад. Эту крепость люди создали из железа и камня, не обращая внимания на ущерб, который они наносили, на жизни, которые забирали, на цену, которую им предстояло заплатить. Не так уж сильно это отличалось от деяний сёгуна и его катаны.
Что посеешь, то и пожнешь.
Акихито еще долго стоял в темноте и смотрел, как идет дождь.
23
Тысяча красных солнц
Шима осталась далеко позади, грязным пятнышком на горизонте, ледяной ветер насквозь продувал шерстяную одежду и непромокаемую накидку, в которую завернулась Юкико. Они летели над бурей, и воздух был таким разреженным, что каждый вдох словно резал ножом по горлу, а мороз ощутимо кусал за щеки. Девушка прижалась к теплу Буруу – последнему огню в мире, ставшем совершенно черным и холодным.
Юкико чувствовала печаль тигра, тот же пепельно-красный оттенок, который ощущала, когда думала о своем брате. По тому, как Буруу говорил, она поняла, что Драк и Эш мертвы, и яростно обняла его, изливая на друга всю любовь, на которую была способна.
Прошло много времени, прежде чем она смогла сформулировать мысль, горевшую в голове.
Буруу вздохнул, сощурившись от пронизывающего ветра.
Юкико увидела мысленные образы: огромный кроваво-красный океан, взбаламученный вечной бурей. Из бурлящих брызг поднимался шпиль из сверкающего обсидиана с плоской вершиной, похожий на гвоздь, вонзающийся прямо в соленую воду.
Юкико узрела его название в сознании Буруу. Кровавый камень. Здесь собирались молодые самцы, черные и белые, летом, когда утихала буря и голод первых морских драконов гнал их подняться поближе к поверхности. Детеныши этих созданий копошились в океане, пробиваясь сквозь пену длинными сверкающими серебром хвостами. А грозовые тигры вступали в схватки, кровь лилась дождем и доводила драконов до исступления.