– Правда, что ль?
Я указал на ее килт в черно-зеленую шашечку.
– Я не сразу этот узор вспомнил. Очень похоже на плетение клана а Риган, но я вашего брата встречал во время осады Бах-Шиде. Ты солгала Хлое и остальным, ты не Риган. Ты из клана Дуннсар.
Феба утробно зарычала на меня.
Тогда я сам обнажил клыки и зарычал на львицу.
– И че? – зевнула Сирша.
– А то, что ты, может, и бубнишь вместе со стариком Рафой благодарственные молитвы за ужином, но Единой веры в тебе меньше, чем у меня в мочке уха.
– Моя вера крепка, Угодник. Просто верю я не во Вседержителя, мучеников и прочее.
Я движением головы указал на татуировку в виде переплетенных лент у нее на лице.
– В Луноматерь, да?
– В тех, кто достоин.
– Мальчишка вроде как знает, где Грааль святой Мишон. Чаша, в которую собрали кровь самого святого Спасителя. Отсюда вопрос: с какого хера безбожница и язычница рискует жизнью в поисках чаши, в которую даже не верит?
– Рискую жизнью? – Сирша улыбнулась, хищно сверкнув зубами. – Ничем я не рискую, Угодник. Сегодня мне пасть не суждено. И завтра тоже. – Она коснулась татуировки на лице. – Ни один муж меня не убьет, никакой дьявол на меня не покусится.
– Пошутили и ладно. Зачем ты едешь с Диором?
– Целуется хорошо.
– Ну, это смотря какой прожарки мясо любишь.
– Подрумяненное с кровью, как и ты, полукровка? – Сирша взглянула на карман, в котором у меня лежала трубка. – Знаешь, бабуля меня о таких, как ты, предупреждала.
– Таких, как я?
– О чудовищах. Чудовищах в шкуре людей.
Сирша подошла почти вплотную, высокая, шести футов ростом, если не больше. За спиной у меня кружила львица, я чувствовал ее горячее дыхание.