– Нет. То местные, оборванцы. Владыки Дивок нынче на запад поглядывают, двинули на Дун-Мэргенн. Но ты ж сам знаешь, каково энто: нежить сволочная и без водителя по округе шастает, в стаи сбивается. Их там десятки. Кого убьют – почитай, сам восстанет мертвяком гнилым. Лучше уж двигать на юг, пока морозы не врезали. Грят, там лучшее.
– Слегка, – кивнул я. – Только в сторону заката далеко не забредайте. Все, что к западу от Суль-Адаира, нынче под Честейнами.
– Благая Дева-Матерь, – прошептал он.
– Темные деньки, – кивнул я. – А ночи еще темнее.
– Но все же ж, раз Черный Лев снова на коне, все наладится. – Лахлунн просиял и хлопнул меня по плечу. – Знаешь, я тот день в Трюрбале по сию пору вспоминаю. Самый славный день в моей жизни. Ты там был словно длань Вседержителя. Голый по пояс, весь в крови… Прям как в старых легендах. Серебро все поле брани озаряло. Я охренел знатно. – Он покачал головой; глаза у него так и сияли. – Я потом младшенького в твою честь назвал: Габриэль.
– Это честь для меня,
Я не договорил, видя, что мужчина понурил голову, а девочка смотрела на меня со слезами на глазах. И эту историю я тоже хорошо знал. Не дыша, я пожал Лахлунну руку и похлопал его по плечу, хотя делу это, сука, не помогло бы.
– Безопасной дороги, а Кинн.
– Езжай с Богом, Угодник.
Мы провожали толпу, несущую за спиной скарб – остатки прежней жизни – и бредущую на свет, который уже готов был погаснуть. Я посмотрел на Диора, кривясь от презрения к его тщетным надеждам: эту тьму не окончила бы никакая волшебная серебряная пуля, божественное пророчество или, сука, священная чаша. Здесь и сейчас окружало нас, и оно же станет вечным будущим. И если бы я этого сопляка не выбрал на роль наживки для Дантона, то надавал бы ногой по роже так, что он потом срал бы зубами.
– Все еще хочешь ехать на север,
– Один капитан, Габи. – Она посмотрела мне в глаза. – Один курс.
Я кивнул и глянул на сгущающуюся впереди мглу.
– Как угодно.
V. Сложно обрести
– Буря настигла нас, как удар молота, двумя дня позднее. С севера с воплем налетел ветер, снежные хлопья секли, будто ножи, и я отчасти надеялся, что Лахлунн и Эшлинг а Кинн успели найти теплое местечко, где преклонить голову, но вообще, конечно же, и сам боялся околеть.
Габриэль потянулся к бутылке, чтобы заново наполнить бокал, и взглянул на Жан-Франсуа.
– Ты хоть помнишь, каково это – мерзнуть, а, холоднокровка?
Вампир немного помолчал. На фарфоровом лбу у него залегла крохотная морщинка.
– Я так понимаю, это очередная твоя неудачная попытка сострить, Угодник? Возможно, тебе лучше держаться шуточек про проституток. С ними ты хотя бы на своем поле.