– Порченые, – сообщила Сирша. – Стая. Идет сюда.
Мы собрались в общем зале «Кузнеца в ударе», а темное солнце скользило к горизонту, будто заслужило отдых. Беллами развел огонь, и в очаге трещало пламя. Сняв перчатки, я подставил руки дважды благословенному теплу. Сирша присела на корточки возле Фебы и чесала ей под ошейником. Львица зевала, растянувшись на полу возле меня, поближе к очагу, а от ее рыжей шкуры поднимался пар.
– Сколько? – спросил Рафа. Голос старика прозвучал приглушенно – из-под кипы одеял, натасканных со второго этажа.
– С десяток, – ответила Сирша. – Феба заметила их в паре миль к востоку отсель. Буря их вроде как замедлила, но когда солнце с концами сядет, они пойдут резвее.
– Могут и мимо пройти, – высказался я. – Откуда им знать, что мы тут?
Хлоя посмотрела мне в глаза.
– Они знают, Габи. Они идут за нами.
– Откуда такая уверенность?
Сирша вскинула секиру и щит.
– Идут – и все тут, Угодник.
Я со вздохом провел рукой по волосам. Десяток порченых – не пустяк, но мы хотя бы узнали об их приближении заранее. Я потянулся к Фебе, желая погладить ее из благодарности.
–
Львица зарычала, ощерив клыки, и я отдернул руку, пока мне не откусили ее по запястье. Сирша глянула на мои татуированные пальцы и улыбнулась.
– Держи грабли при се. Феба ж как девка, не любит, когда ее без разрешенья лапают.
Львица облизнула украшенную шрамом пасть и зарычала до того раскатисто, что отдалось у меня в груди.
– Заметано. – Я натянул перчатки и поднялся. – Ну ладно. Если к нам точно идут эти нечестивые сволочи, то нам лучше надеть штаны и подвязаться.
– То есть сразиться с ними? – уточнил Рафа.
– Бежать в такую бурю точно не выйдет, а если починим частокол, у нас будет укрепленная позиция. К тому же за спиной у нас озеро.
Беллами нахмурился.
– В балладах об армиях, сражавшихся спиной к воде, хорошего не поют, шевалье. Если память мне не изменяет, ты сам выиграл битву при Тарреньских топях, когда…