Империя вампиров

Как я и рассчитывал, он привел Дантона ко мне. У вампира какой-то десяток людей, так что у меня приличные шансы ухватить его за глотку, вернуть ему и его семейке кровавый должок. И чем дольше мы бежим, тем больше у Дантона времени сколотить такое воинство, с которым мне уже не справиться. Бродячие порченые, наемники, другие высококровки, ищущие расположения Вечного Короля… Лучше ударить сейчас, пока есть кем пожертвовать. В бандольере полно серебряных бомб, а свет веры двух священников будет слепить кровососа. Хлою я бы защитил, а до остальных – какое мне дело? Кто они мне?

Ничто.

Ничто и никто.

Но вот мальчишка, моя приманка… Его кровь стягивала края разодранных глоток. Горела в пастях порченых и жгла их. Много лет мне была известна истина: нет никакой волшебной серебряной пули, божественного пророчества или сраной серебряной чаши, которые положили бы конец этой тьме.

Тьма – наше здесь и сейчас, а заодно будущее и вечность.

Разве нет?

Я посмотрел на небо и попытался вспомнить, каково это – видеть там, вверху, звезды. Я смутно помнил их еще по юности, как они алмазами спали в колыбели полночных рук небесных. Теперь же на небосводе царила темень, и только тускло-красные полумесяцы освещали мне путь. Впервые за долгое время я усомнился.

– Габи? – теряя выдержку, спросила Хлоя. – Будем биться?

– Нет, – вздохнул я. – Побежим.

XI. Черная корона

– Скачите к реке!

Ветер хлестал нас по коже. Снежинки секли по глазам. Шлюха мчала, словно машина из мускулов и костей, и я вырвался вперед, стараясь только не сильно удаляться. Охотничий фонарик у седла мотало из стороны в сторону; его свет мерцал, отбрасывая кобыле под ноги безумные тени. Сразу за мной скакали Хлоя с Диором, потом Сирша с Рафой и наконец в хвосте – Беллами. От холода перехватывало дыхание, но мы неслись, словно от этого зависели наши жизни. Словно за нами гнался сам дьявол. Ведь так оно на деле и было.

И он настигал нас.

Трижды услади язык мужа или женщины кровью вампира, и они станут рабам. Не какими-то там голыми холопами, гнущими спину и без надежды: им передастся капля силы хозяина, и прочие люди станут им не чета. Кони и собаки не сильно отличаются от людей, разве что первые привыкли умирать с достоинством, а последние – ожирев и обрюзгнув. Где Дантон набрал животных и людей, я не знал, но это не имело значения. И того и другого у него оказалось в избытке: десяток крепких бойцов, чьи порабощенные сосья скакали так бодро, как нашим и не снилось. А за ними ехал младший сын Вечного Короля, обнаглевший от безнаказанности подонок, убежденный, что родился править.

Велленский Зверь.

После того как я покинул Гахэх, он вернулся к городу за каретой. Вот только сейчас ее тянули не трупы убитых девочек, а четверка резвых сосья. Глаза лошадей горели красным, на губах пузырилась кровавая пена. Оставалось надеяться, что жители Гахэха отдали Дантону все без сопротивления и что, торопясь отомстить мне, он не стал задерживаться ради бойни.

Надежда, впрочем, была крохотной.

Сворачивать с дороги в темноте мы не рискнули: угоди лошадь Хлои в кроличью нору или запнись о корягу, и все – конец. Вот мы и громыхали по раскисшей дороге, меж мертвых деревьев. Я глянул на серебряную сестру и мальчишку у нее за спиной – надежду всего мира в нескольких футах позади меня, – они скакали во весь опор.

– Зачем ты бежишь, де Леон? – окликнули меня сзади. – Я ведь могу преследовать вас вечно.

Ублюдок говорил правду: на такой скорости наши лошади продержатся всего несколько миль, а пешком высококровку нам было ни за что не обогнать. Я понятия не имел, далеко ли река и стои´т ли до сих пор мост Хэмунна…