Империя вампиров

Или же она правда сама вырвалась на свободу, как и предполагал Талон.

Тогда какого хрена Аарон ошивался в оружейной той ночью?

Наконец барчук открыл налитые красным глаза, зрачки в которых почти полностью вытеснили радужки. Он передал трубку мне, и я кивнул.

– Merci.

– Пожалуйста, пейзан.

– Нет… за то, что… заступился за меня перед Сероруком. Merci, де Косте.

Аарон снова обратил свой взор на поместье и задышал, словно скаковой конь. Зато санктус, похоже, его хотя бы отрезвил.

– Ты болван, де Леон. Упрямый осел, считающий себя лучше тех, кто охотится за этими тварями уже много лет. Тщеславие тебя и погубит. – Он коротко взглянул на меня. – Но ты спас жизнь моей кузине. Семья есть семья. Давай поживее, они уже выступили.

Аарон дело говорил: к кованой ограде поместья приближались темные фигуры Серорука и Талона. И вот я наполнил свои легкие дымом из бурлящей чашечки: он запел во мне, заиграл, отзываясь в каждой моей частичке и раскрываясь во всей полноте. Мы тоже снялись с места, двигаясь мимо пораженных гуляк, с факелами в руках и сребросталью наготове, штормовым ветром подлетели к дверям и сорвали их с петель.

Кровь на ковре и на стенах. Мертвый слуга на шезлонге. Мы шли через дом, и свет факелов играл в хрустале люстр. Серорук с Талоном облачились в серебро, сбросив одежды, но их эгиды пока не сияли. Не чувствовал я тепла и в своих нательных рисунках. Серорук спустился в погреба, а Талон остался прочесывать нижние этажи. Мы с Аароном бок о бок поднялись наверх по пышной лестнице.

Мы разделились, осматривая дом. Я вломился в хозяйскую спальню и застал там на забрызганных красным шелковых простынях престарелую женщину. Ее убили уже давно, предотвратить это я бы уже не успел, но чудовища, погубившие хозяев дома, все еще разгуливали на свободе. С каждой минутой росла уверенность в том, что они от нас ускользнули; с каждым шагом сильнее давил на меня груз вины за жизни тех, кого они убьют завтра и послезавтра ночью.

Закричал Аарон, потом раздался звук удара. Резко развернувшись, я вылетел в коридор и, пробежав по нему, ворвался в роскошно обставленный кабинет. Там на полу де Косте боролся с дюжим зюдхеймцем. Этот малый был вдвое крупней Аарона, да к тому же раб вампира, и де Косте, даже несмотря на дозу санктуса, приходилось несладко. Тогда я ударил мужчину ногой в голову и выкрутил ему руку. Аарон схватил его за горло и, глядя в глаза, зашипел:

– Тихо давай.

Раб застонал, пытаясь сопротивляться принуждению, но к тому времени подоспели Серорук с Талоном. Зюдхеймца присмирили: мы с Талоном держали его за руки, а Серорук сел ему на грудь и приставил серебряный кинжал к его горлу.

– Слезь с меня, свинья божья! – взревел раб.

– Где твоя госпожа? – прорычал Серорук, прижимая лезвие к его шее. – Говори!

Мужчина от души плюнул ему в лицо, за что получил по носу навершием кинжала. Затем наставник взглянул на де Косте и велел ему:

– Найди ее.

Аарон кивнул и опустился на колени поближе к голове раба. Тот попытался зажмуриться и отвернуться, но Аарон держал его крепко.

– Скажи, где твоя хозяйка.