– Отдыхай, пейзан, – усмехнулся де Косте и сплюнул кровью. – Этот танец за мной.
Аарон бросился на вампира, и вдвоем они задвигались в серебряном свете, точно вода и бледная тень. Обернувшись, я увидел размытые фигуры Серорука и Талона, сцепившихся со старожилом. В воздухе висела вонь игниса и серебряного щелока; рвались бомбы, сверкали кистени и мечи. Женщина мелькала между ними, словно красный нож: только платье, волосы и губы выделялись своим цветом в серебристом сиянии.
– Назад! – проорал, вспарывая воздух, Серорук.
– Скажи «пожалуйста», – улыбнулась пиявка, рассекая ему руку своими страшными когтями.
– Мы – свет в ночи! – вскричал Талон, обрушивая на нее удар кистенем. – Мы пламя, что бушует между этим миром и его концом!
– Ну так поцелуй меня, охотник, и увидим, кто из нас сгорит.
Лункуа вырвала из ограды латунную статую и взмахнула ею, как дубиной. Серорук от ее удара отлетел в сторону, без чувств и истекая кровью. Лункуа же метнула статую, словно копье. Талон вскрикнул, когда снаряд ударил в него и прибил к ограде с такой силой, от которой обычный смертный скончался бы.
Я заставил себя подняться, едва удерживая в руке Львиный Коготь и чувствуя, как плещется в сапогах кровь. Талон стоял на коленях, но Серорук вернулся в бой, молнией обрушившись на Лункуа. Так что я, ковыляя, отправился на помощь Аарону. Несмотря на всю браваду, порождению тьмы он был не ровня, к тому же он был ранен, и лишний меч мог склонить чашу весов в нашу пользу.
Де Косте рубанул вампира в бок, но я не услышал звука чавкающей плоти. Скорее, зазвенел выщербленный камень. Отдачей меч вырвало у Аарона из рук, и клинок зазвенел о мостовую. Адриен ответным ударом вскрыл де Косте ребра, разорвав рисунок из сплетенных роз у него на груди. Схватившись за чудовищную рану, Аарон рухнул на колени.
–
Адриен кинулся на де Косте, метя кинжалом ему в сердце, но тут я врезался ему в грудь, и оба мы кубарем полетели на мост. Удар был сильный; я треснулся башкой, и у меня в ушах зазвенел гонг.
– Насекомое, – бросил Адриен, оборачиваясь. – Скот.
Я ахнул, когда у меня на горле сомкнулись скользкие от крови пальцы. Плоть вампира зашипела, коснувшись серебра на моей коже, но он все же хватил меня затылком о булыжник. Я выпростал вперед левую ладонь и был вознагражден воплем боли: полыхнул свет, и вверх по руке, мне в сердце устремился поток Божьего тепла. Тварь с шипением дернулась назад, а я в отчаянном рывке согнулся и врезал ей, отшвырнув на ограду.
Юноша принялся размахивать руками, пытаясь удержать равновесие, а Аарон, истекая кровью из раны, в которой виднелись ребра, подхватил с земли меч. Зашипев от гнева, барчук обнажил клыки и решающим ударом в грудь отправил Адриена за перила, в ледяную воду реки.
Я знал, что вампиры не могут пересечь бегущей воды, но даже не представлял, что с ними будет, если они в нее упадут. Адриен завопил и заметался, будто окунулся в реку едкой щелочи. Поток подхватил пиявку, понес прямиком к водопаду и бросил дальше, вниз. При этом алебастровая кожа Адриена стекала с костей.
Раздался крик:
– Адриен! НЕТ!
Я обернулся и увидел Лункуа: в ее глазах пылала ярость. Серорук воспользовался моментом и, призывая на помощь небеса, обрушил ей на шею меч: клинок описал свистящую дугу; таким ударом он мог наковальню разрубить, и плоть вампирши треснула, как стекло. Однако Лункуа была Железносердом, старожилом крови Восс. Я увидел, что Серорук загнал себя в угол: рискнув нанести смертельный удар, он сам лишился равновесия. Белые, как кость, пальцы, шипя, сомкнулись у него на горле. Ударом сбоку Сероруку оторвало ухо и сломало челюсть; правый глаз лопнул, словно тухлое яйцо.
– Наставник! – закричал я и устремился вперед.
Вампирша схватила его за руку и с размаху бросила его на плитняк с такой силой, что камень раскололся. Наставник закричал, плюясь кровью. Лункуа же, крутясь волчком, еще раз, а потом и третий ударила им о мостовую. Трещали кости, красный глаз Серорука лез от боли из орбиты. А потом он взревел, задрав голову, когда вампирша уперла ногу ему в грудь и, выгнувшись, оторвала рабочую руку.
ebooksa