Из-за двери ответили. Оказывается, кто-то стучался. Приглушенный голос звучал застенчиво; должно быть, это пришла юная сестричка из обители наверху.
– Прошу прощения, инквизитор, но ваша святая сестра передала срочное известие.
Талия с Филиппом переглянулись, и последний пошел открывать дверь мясного погреба. Талия же осталась на месте; она намотала плеть на кулак и хорошенько отжала из нее кровь – густые капли потекли на камень пола. Мордоворот тем временем сердито распахнул дверь. Он еще успел проворчать: «Лучше бы это было что-то безот…» – и ахнул, когда ему в живот врезались четыре с половиной фута зазубренного металла. Удар был не изящный, но меч все равно вспорол кольчугу, как бритва – шелк. Схватившись за брюхо, здоровяк рухнул навзничь; клинок выпал у него из живота, и из раны вывалились кишки. Сквозь поволоку голода перед глазами я разглядел вошедшую: ее ярко-голубые глаза полыхали яростью – и мое сердце запело.
Диор подняла Пьющую Пепел и навела ее на инквизиторшу.
– Твоя сестра просила передать, что ведьма вырвалась на свободу.
VII. В крови, но не сломленная
– Вот что нужно знать о фехтовании, холоднокровка: даже если мечом ты владеешь плохо, ты все равно владеешь им лучше, чем тот, у кого меча нет.
Я сразу же понял, что Диор Лашанс ни разу в жизни не бралась за длинномерный меч: хватка дерьмовая, на позицию без слез не взглянешь. Я ведь говорил уже: это только в романах какой-нибудь заморыш хватается за клинок и дерется им как прирожденный мечник. Впрочем, этот клинок был выкован руками легендарных мастеров во дни давно минувшие. И даже сломанная, Пью не забыла, чем некогда была. Это угадывалось и по тому, как посматривала на нее Диор: меч явно говорил с ней. И слушая голос у себя в голове, Диор вошла в камеру.
Талия, прокричав молитву Наэлю, ударила плетью, и Диор вздрогнула, когда языки хлестнули воздух в каких-то дюймах от ее горла. Она ударила, и чуть не задела меня на замахе – пришлось даже прикрикнуть на нее. Однако Диор невозмутимо продолжала наступать, рубя с плеча, и наконец плеть вылетела из рук у Талии. Инквизиторша попятилась, отступая к столу, и там схватила молот, заорала, призывая на помощь братию.
Диор неуклюже занесла меч над головой и обрушила его на голову инквизиторше, но та юркнула в сторону и хватила девчонку молотком по виску. Диор пошатнулась и рубанула Пьющей Пепел наотмашь, отогнав Талию. Та, к своей чести, оказалась совсем не рохлей и, даже вооруженная одним лишь молотком, сражалась с Диор на равных. Вот только, уходя от ударов, она подошла слишком близко ко мне.
Весь в крови и задыхаясь, я подтянулся на оковах и обхватил ее ногами за шею. Талия снова взревела, призывая на помощь, саданула меня молотком по ноге, в живот, попыталась вырваться, но Диор шанса не упустила и пронзила ее мечом, как рождественского хряка – вертелом. Пью прошила кроваво-красный табард и алое мясо под ним. Покачнувшись, Талия рухнула на пол в лужу крови – моей и своей.
От чистого, сводящего с ума запаха меня словно накрыло бурным потоком. Я заскрежетал зубами, ничего не видя перед собой; клыки до боли выпирали в деснах. Диор огляделась и бросилась к столу, схватила там мою трубку. Не отмеряя дозу, просто опрокинула в чашечку весь фиал, а я заскулил при виде санктуса, просыпанного на пол. Диор же сунула мне трубку в рот и чиркнула огнивом.
– Скорее. Вдыхай.
Торопить меня было излишне. Я чуть не зарыдал, когда красный дым проник мне в легкие, и закатил глаза: меня захлестнуло, понесло, будто я угодил в поток темнейших из рек; я, кувыркаясь, падал в пылающее небо и проклинал его с любовью. Дней мук и боли как не бывало: еще затяжка – и все как рукой сняло.
Диор ключом Талии отворила замки на оковах, и вот, наконец, я оказался на полу, коленями встав в лужу красного. Уронив голову на грудь, попытался отдышаться.
–
Я вздрогнул, когда мне в лицо прилетели мои же брюки; затем Диор подтолкнула в мою сторону сапоги.
– Одевайся, – бросила она. – Нельзя же спасаться бегством из женского монастыря, потряхивая маленьким Габриэльчиком.
– Габриэльчиком?
– Шлюхин род, одевайся уже!
ebooksa