– Н-нет… – ахнула она. – Все д-деяния длани Его п-происходят из за-мыс…
Я подался ближе и сквозь стиснутые зубы процедил:
– В жопу Его замысел.
Хлоя еще попыталась что-то сказать, роняя изо рта кровавую струнку слюны, но завалилась назад, прямо на книгу, и испустила дух. Я же обернулся к Диор, сорвал с нее ремни, и она бросилась в мои объятия. А я бережно и крепко, дрожа и чуть не плача от облегчения, прижал девицу к себе.
– Как ты?
– Все хорошо, – еле слышно сказала она, в ужасе и во все глаза глядя на тело Хлои. – Она… собиралась убить меня. Зачем? – Девица со слезами покачала головой. – Зачем?
– Ты не виновата, милая. Ритуал требовал крови Грааля, чтобы окончить мертводень.
Я обернулся, зарычав, и бросил сквозь окровавленные зубы:
– Ох уж эта сраная книга… – Потом ударом ноги опрокинул пюпитр вместе с телом Хлои.
Корешок треснул, рассыпав ветхие страницы по залитому кровью полу, и я схватил с алтаря горящую свечу, намереваясь поджечь то, что осталось от книги.
Диор схватила меня за руку и, глядя мне в глаза, шепотом спросила:
– Это сработало бы?
– Плевать, – ответил я и бросил свечу.
Пламя охватило пергамент, и ритуал, описанный на страницах, обратился в прах. Мы с Диор стояли плечом к плечу, глядя, как поднимается в окрашенных витражами лучах света дым. Ни капли сожаления я не испытывал. Я найду иной путь оборвать нескончаемую ночь и поставить Вечного Короля на колени. Любой ценой. Даже самой высокой.
Я взглянул на девочку подле себя. На высоту, которую не сдам, плечо, на котором можно поплакать. Я не знал, верю ли во что-то еще, но в нее верил точно.
– Как нам теперь быть? – тихонько спросила Диор.
Я поднял взгляд на Спасителя и со вздохом ответил:
– Думаю, надо тебя с сестрой познакомить.
XVIII. Завтра и завтра
Габриэль опрокинул в рот остатки моне, а в окошко вором проник свет хлипенькой зари и отразился в кроваво-красных капельках, медленно стекающих ему на язык.