– Это просто фигура речи.
– Но…
– Давид, умолкни.
– Все так плохо? – жалобно спросил Исаак.
Женя ощетинилась колючей улыбкой.
– В лучшем случае наши гости посчитают Николая эксцентричным, в худшем – чокнутым.
И все из-за крохотного нарушения этикета? Исаак постарался скрыть отчаяние и сел за стол. Трапеза началась. Званый обед требовал соблюдения тысячи самых разных правил, однако в этот вечер от большинства из них дозволялось отступить: сегодня король Равки давал традиционный крестьянский пир с игрой на скрипках и плясками.
Вечер протекал без приключений, и Исаак благодарил за это всех святых, хотя еще один неловкий момент все же возник, когда фьерданский посол потребовал экстрадиции Нины Зеник.
Женя быстро ответила на это, что гриш-сердцебитка уже два года находится в Керчии с торговой миссией.
– Верится с трудом, – скептически произнес посол.
Женя пнула под столом Исаака.
– На полный желудок обсуждать дипломатические вопросы затруднительно, – любезно улыбнулся он послу. – Предлагаю дождаться десерта.
Позже Толя склонился над его ухом и прошептал:
– Ешьте, ваше величество.
– Вся еда на вкус как пепел, – пожаловался Исаак, тоже шепотом.
– В таком случае добавьте соли.
Исаак заставил себя прожевать и проглотить несколько кусочков, и на этом, к его величайшему изумлению, обед завершился.
Гости разошлись по комнатам. Толя с Тамарой особыми коридорами провели Исаака в личные покои короля. У самых дверей Толя остановил его, положив ему на грудь огромную ладонь.
– Стой. – Он принюхался. – Чувствуете запах?
Тамара повела носом, осторожно приблизилась к двери.