– Спасибо, – поблагодарил Николай, хотя сознавал, что не испытывает желания подниматься в башню из костей и хрящей.
– Елизавета – суровый учитель, и все же, надеюсь, ты не свернешь с пути к цели. От твоего успеха зависит очень многое. Для всех нас.
– Чем ты займешься после того, как покинешь Каньон?
– Ты так уверен, что пройдешь испытание?
– Люблю ставить на себя при всякой возможности. Правда, предпочитаю, чтобы деньги были чужие.
Расплывшаяся фигура частично восстановила очертания, превратившись в изогнутый позвоночный столб и набор скрещенных рук. В эту минуту Григорий походил на причудливое дерево, тянущееся к солнцу.
– Когда моя сила исчезнет и я снова стану смертным, ко мне вернется и постоянный облик. Или же я умру, но в обоих случаях обрету свободу.
– Тогда я буду стараться ради всех нас.
Григорий подался вперед – множество человеческих голов с темными глазами и звериными пастями, полными острых зубов. Николай усилием воли заставил себя остаться на месте.
– Ты должен, друг мой. Все взаимосвязано. Мир меняется, как и сила гришей. Даже если Каньон продолжит свое существование, прежним ему уже не быть.
Николай и сам чувствовал этот рывок к переменам. Границы смещались, появлялось новое оружие. Невозможно предсказать, что будет дальше.
– Юрий утверждает, что грядет Эра Святых.
Григорий вздохнул, и его вздох разнесся по комнате, словно порыв ветра.
– Знаешь ли ты, что пробудило монстра, живущего у тебя внутри? Почему после стольких лет возродилась сила Дарклинга? Виной всему парем. Наркотик сделал возможным недопустимое. Изменил пределы силы гришей.
– Парем?
– Если полностью его уничтожить…
– Мы пытались.
Клыки во множественных ртах Григория вытянулись и заострились еще больше.
– Нет. Вы пытались изменить формулу парема, подчинить его себе. В этом и есть соблазн силы.
Николай вынужден был признать, что это так. Он давно знал: не в его стране, так в другой со временем найдут способ обуздать мощь наркотика, даже без познаний Кювея. Но тогда получается, что эксперименты в Равке…