Правление волков

Вмешался Йоран:

– Это я во всем виноват, ваше высочество. И могу лишь умолять энке Яндерсдат о прощении.

– Только я могу велеть тебе умолять, – оборвал его Расмус. – У тебя нет другого хозяина, кроме меня. – И тут он внезапно улыбнулся. – Давайте-ка все прекратим злиться и продолжим веселье. Мне следует быть хорошим, добрым и терпеливым – таким же, как Ханна. Йоран, ступай, найди нам чего-нибудь покрепче пунша.

Йоран поклонился, и Нина вцепилась в руку Ханны, боясь, что, если отпустит ее, тут же кинется вслед телохранителю и вцепится ему в глотку.

– А теперь улыбнись мне, Ханна. Иногда принцы жестоки. Это их прерогатива.

Пальцы Ханны напряглись в Нининой ладони, но она все равно заставила себя улыбнуться и присесть в реверансе.

– Конечно, ваше высочество.

«Я научила ее этому, – подумала Нина. – Научила лгать и изображать покорность. Я взяла дикарку и научила ее носить поводок». Сейчас это, возможно, и было притворством, но Нина знала – если слишком долго играть роль, показное смирение может стать настоящим.

Представление Ханны полностью удовлетворило принца.

Он усмехнулся, сверкнув глазами.

– Какой прекрасной невестой кому-то ты станешь. Пойдем еще потанцуем? Мы можем отвести бедняжку Милу к твоей матери, а Йорану останется лишь наворачивать круги с кучей бокалов в руках.

– С огромным удовольствием, ваше высочество, – сладко пропела Ханна.

– Вот так. Я подчинил Брума своей воле. Это оказалось несложно. – Принц рассмеялся, но Нина не нашла в себе сил поддержать его.

Бал Нина покинула рано. Ей не хотелось бросать Ханну, но Ильва настояла.

– Мне кажется, ты снова заболеваешь, Мила. У тебя руки ледяные, и я никогда еще не видела тебя такой бледной.

Она вернулась в комнату, но не знала, как заставить себя начать приготовления ко сну. Поэтому улеглась на застеленную кровать прямо в своем чудесном серебристом платье. Из головы никак не уходили воспоминания о тяжести тела Матиаса. Она все еще чувствовала его в своих руках и этот груз могла бы носить вечно. В тот последний раз, когда он взял ее за руку, его пальцы были липкими от собственной крови.

Она закричала в подушку, чтобы выплеснуть боль хоть куда-нибудь, хоть как-нибудь. Но слышала лишь его голос.

«Я хочу, чтобы ты спасла остальных… других дрюскелей. Поклянись, что хотя бы попытаешься им помочь».

Матиасу выстрелили в живот. Он видел своего убийцу. Он знал, кто это. Дрюскель, как и он, на самом деле просто мальчишка. И этот мальчишка действовал не по приказу своего командира. Если бы Йорана послали за Матиасом, его бы наградили за убийство. Вместо этого его приставили личным охранником к принцу – в качестве напоминания, что он ослушался командира, что убил одного из своих. Но это все же не было настоящим наказанием. Не тем, которое положено за убийство.

«Некоторые фьерданцы достойны спасения. Пообещай мне».