– Дочка у нас, а к ней Змий летает, – произнес мужик. Василиса подняла глаза и увидела паренька без руки, что возле избы трется, с блеклой девкой разговаривает. Девка в мать пошла. Такая же худая, грустная, осунувшаяся. Бледная, как русалка, с некоторой желтизной, которая с виду была и не приметна.
– Гляди, как усохла, – произнес мужик, негромко. – Скоро с матерью сравняется. А она у нас дочка одна! Меня Невзором зовут. А на других мне класть с пробором и каймой. Пущай к ним летает. А нам бы дочку сберечь. Кто нас в старости с мамкой перевернет да оботрет, кто каши наварит да на ложку подует?
– Кто зазнобой был? – спросила василиса. Про змиев она слышала от Ягини многое. И любезник, и прелестник, и маньяк… Как его только не называли. Однако слыхала она, что и не змий являться может.
– Да был тут парень один. Гуляли вместе. Поженили их. А потом, считай тут же, забрали его. Не вернулся. Я ездил в посад справки наводил. Зятек на княжескую службу заступил да сгинул, – вспомнил Невзор. – Недолго молодые вместе побыли.
– Комья земли на полу видывали? Молоко ставили? Киснет? – спросил филин, пока василиса смотрела на девку.
– И окна закрещивали, и под порогом покойник, прадед мой! Все чин – чином, а он все равно проходит! – произнес мужик. – Али она к нему выбирается. Хоть привязывай! Беда в том, что она сама по себе живет! В мужниной избе. К нам не хочет! Мать уже мак сыпала вокруг избы. Тут старухи мак вокруг деревни сыпали, а все одно летает. По утречку зараза какая-то затопчет мак, и он снова летает.
– Помогите!!! – пронзительный голос разорвал ночной мрак. – Беда-а-а!!!
Василиса дернулась, сжала посох, а по улице неслась расхристанная женщина. Растрепанная коса, разорванная рубаха, край которой она прижимала к белым покатым плечам и обезумевший от ужаса взгляд, – все это заставило василису оцепенеть.
Спотыкаясь и задыхаясь, босиком в одной исподней, женщина бежала и кричала. Казалось, она сама не слышит своего крика. Не видит того, как раскрываются обветшалые ставни, как высыпаюсь на крыльцо люди.
– Ярина! – донесся женский крик. Только сейчас женщина замерла, задыхаюсь и обводя взглядом людей. – Что сталось?!
– Беда, – покачнулась Ярина, а сама рукой показывает. – Баньку открыть не могу!!! А там … там…
Бросилась тогда деревня и василиса за ней.
«Не иначе как банник расшалился!», – слышались голоса. – «То-то же, будет знать, как опосля захода парится!».
– Ты на плечо ее глянь! – послышался голос филина, а василиса увидала след кровавый.– И какой тебе после этого банник?!
Старая банька стояла неподалеку от речки, что деревеньку по дуге огибала. Дверь ее почти вошла в землю и чудом открывалась. Казалось, этой бане лет больше, чем самой деревне! Маленькое кривое оконце хмуро смотрело из – под нависающей крыши.
Несколько мужиков налегли на дверь. Но та, не смотря на хлипкость, не поддалась.
– Помогите!!! – послышалось за дверью, а в оконце мелькнуло белое лицо женщины.
– Дарина!!! – кричала Ярина, сама пытаясь выбить дверь.
– Отойди! – закричала василиса, приставляя посох в двери. – Открываю все замки, отмыкаю, на пол бросаю. Отпирает мое слово все дубовы засовы. Чем бы ни закрывалось, все мне отпиралось! Словом – ключом, словом – мечом…
Деревня затаила дыхание, пока из посоха льется могильно- зеленый свет. В этом чарующем свете дверь ходила ходуном и тряслась, словно ее держали изнутри.