– Я слышала, он бежал от мышелова через весь дом прежде, чем тот сцапал его…
Маришка перегнулась через стол, вслушиваясь в шёпот сплетниц. Незаметно, будто бы невзначай. Ей ни к чему была очередная порция насмешек.
– Сцапал – это ещё мягко сказано! Его так подрали, будто бы…
– Эгей, вы ведь о живом человеке! Надобно хоть как-то поласковей…
Маришка так мало спала этой ночью…
Следы от розог, Настя, Володя, затем Александр, потом резкая боль в животе, не давшая ей, прикидывающей план побега до самого рассвета, уснуть. Ей так и не удалось поспать. Совсем. И вот – теперь она сидела с глазами, будто полными песка. И всё вокруг качалось и кружилось, как оно обычно и бывает после бессонной ночи.
Двумя пальцами ниже пупка внутренности продолжали стягиваться узлом. Ночью ей подумалось сперва – отравилась. Да дело оказалось не в том.
Сидя за столом, стараясь вся обратиться в слух, девчонка снова чувствовала эту удавку, скручивающую, перетирающую всё внутри.
Маришка прижала ладонью подол к животу, будто это могло как-то помочь. Кровь отлила от и без того серого лица. Должно быть, выглядела она преужасно.
– А слыхали, как бранилась служанка? – Саяра теребила мочку уха. – Визжала, что он ещё и залез в каморку с куклами. Ну ту самую… – девочка многозначительно покосилась на Маришку, и та резко отвернулась.
Но все и так уже заметили, поняли – она подслушивает. Маришка быстро пихнула за ухо упавшую на лицо прядь. Пальцы, лежащие на животе, задрожали.
– Думаете, это Александг' стащил мышелова? – Настины щёки нездорово пылали.
Подруга сидела рядом, и Маришка ощущала, как трясётся её бедро.
– Вы сег'ьёзно? – голос её звучал надтреснуто. Она выглядела бледнее обычного. – Чего г'ади?
– Он всегда был себе на уме, – многозначительно протянула Варвара. – А теперь вот из-за одного олуха получат все.
– А меня вот интересует, – Алиса, одна из Варвариных сплетниц, вся рыжая и хитрая, будто лисица, прищурилась, – где в тот час был Володя…
– Навряд ли он не знал об этой затее.
– Его, кстати говоря, и сейчас не видать. Куда подевался?
Спустившись на завтрак четвертью часа ранее, приютские поспешили рассесться, избегая центра стола. Они побаивались даже смотреть на пятна, по-прежнему темнеющие в середине залы.
За ночь всё здесь насквозь пропиталось запахом ржавчины. Трапезная была по-прежнему залита Александровой кровью.
ebooksa