– А тебе тг'ебуется уход?
Маришка сглотнула. Взгляд вновь непроизвольно скользнул под соседнюю кровать. Заметив то, Настя переменилась в лице. Пальцы вцепились в дверную ручку:
– Извини, думаю, Анфиса не г'азг'ешит, – сказала она холодно и отрывисто.
– Подожди!
Но подруга выскользнула в коридор, с громким стуком захлопнув за собой дверь.
«Чтоб тебя…»
Маришке хотелось вскочить и побежать следом. Она была готова драить лестницы хоть до следующего утра. Уговорить учителя дать ей позволение спать во дворе, в пустоши – где угодно, лишь бы подальше от тёмных спален и тварей, прячущихся под…
Она осталась на месте. Бегать Маришка теперь не то чтобы очень могла. Выдавать себя, а заодно и Настю – не имела права.
За дверью Маришкиной спальни Анфиса проводила сиротам инструктаж – мало чем отличающийся от того, что давался в их прежней обители. А через несколько минут до приютской стали доноситься привычные звуки гремящих вёдер да шлёпанье половых тряпок. То ли пришибленные строгим голосом служанки, то ли напуганные прилюдной утренней поркой приютские принялись за уборку в полном безмолвии.
«Проклятый дом…»
Маришка всё же их слышала. Лежала в постели, боясь даже пошевелиться, и слушала, слушала, слушала звуки уборки, что доносились из коридора. Они помогали ей верить, что она не одна. Что, вылези тварь из-под соседней кровати, её визга будет достаточно, чтоб все сбежались и успели спасти её. Но будет ли его достаточно?
Она скосила глаза на Настину кровать. И заставляла себя смотреть под неё так долго, пока от напряжения не стало казаться, будто в густой темноте что-то шевелится. Пока тело не прошиб ледяной пот. И только тогда Маришка моргнула. Видение тут же исчезло. Темнота под кроватью не шевелилась. Оттуда не показалось бледных пальцев, не блеснули холодным светом стеклянные глаза. Нечестивый не даст ей так просто узреть себя при свете дня.
Часто-часто забилось сердце. И Маришка всхлипнула. И разозлилась. Будто желая наказать саму себя, а быть может, доказать умертвию, что она не боится, что ему лучше бы оставить её в покое, Маришка заставила себя свеситься с кровати и заглянула прямо туда, в черноту.
Но внизу никого не было. Маришка прерывисто выдохнула.
«И только посмей там появиться!»
Страх мешался со злостью. Она стиснула зубы.
Надобно было заставить себя позабыть об умертвии. Не дать мыслям о нём свести себя с ума. Но
Маришка резким движением выудила из-под кровати дорожный саквояж, а из него – тряпичный свёрток, в котором хранила табачные крошки. И вновь забилась к стене.
Зацепив из свёртка щепоть, она поднесла пальцы к носу. И спешно вдохнула. Это должно было помочь. Крошки добрались, казалось, до самого мозга, обжигая всё на пути. Приютская зажмурилась, высушивая навернувшиеся слёзы. И громко чихнула. Затем ещё. И ещё.
ebooksa