Я их не слушал. Речь американцев после возвращения казалась мне плоской и какой-то тараторящей, и я не понимал, что они пытаются сказать. С трудом разбирал слова и в конце концов просто перестал разговаривать.
Долго сычевал дома, пока в один прекрасный день мне не прислали ID и пароль.
Конверт украшало тиснение и логотип инфосека, даже на вид весьма дорогого. Это с ним заключила контракт мама.
Но письмо прислали именно мне.
Писали, что согласно четвертой поправке Закона о защите персональной информации, в случае отсутствия иных распоряжений при жизни, через три года после смерти клиента, Алисии Шеперд, ее данные передаются первому контактному лицу, указанному при регистрации аккаунта, то есть мне.
В обществе, где тщательно собирают и еще долго хранят любую информацию, случаются и такие неожиданные приветы из прошлого. Это как в аварию попасть: никто такого не ждет. И я не ждал.
Вряд ли мама хотела мне что-то сказать. Первым в очереди из контактных лиц я оказался просто потому, что отец давно оставил этот мир, а я – сын.
В письме меня ждало два клинка.
Первый – собственно, мамины записи.
И второй – тот факт, что я не запросил данные, когда принимал решение о ее смерти.
Когда мать угодила в мир между бытием и небытием, в котором живой не мыслит и не переживает ничего нового, я мог на законных основаниях обратиться в инфосек и запросить ее биографию. Думаю, и закон, и правила компании предполагали такую возможность, когда клиент впал в коматозное или другое приравненное к коме состояние.
Но я ничего не сделал. Выбрал смерть, хотя даже не взглянул в ее биографию.
Почему я так испугался записей? Уже и не помню. Помню только смутный страх.
А сейчас – тоже боюсь? Наверное. Но теперь я пережил гибель Люции Шкроуп и Джона Пола и боюсь совершенно иначе.
В тот вечер, когда пришло письмо, стояла страшная тишина. Я колебался, читать или не читать, и чувствовал, как, затаив дыхание, кто-то – скорее всего, мертвецы – ждет, что же я выберу.
Через пятнадцать минут я вошел в аккаунт и заказал биографию.
В джунглях Джон Пол отдал мне записную книжку. Я пролистал, но почти ничего из его лингвистических изысканий не понял.
Но мне здорово помог оставленный там адрес.
Каким-то уму непостижимым образом в сеть утекла истинная причина отставки сенатора. Собрали исследовательскую комиссию, начались слушания. Что этот политик устроил, когда его грязное белье вытащили на свет! Он вещал, что война – это зрелище, и она необходима миру. Что где-то она обязательно должна идти. Главное – чтобы ужасные бои происходили подальше от нас. Что лишь когда мы это понимаем и смотрим издалека на ужас, то до конца осознаем себя.
Он вовсе не повторял старые догмы о том, что страна объединяется перед лицом общего врага. Скорее верил, что где-то за морем всегда должны воевать. Что это как ненавязчивая музычка в торговом центре. Нам, жителям XXI века, такой мир необходим. Так говорил сенатор. Он настаивал, что Джон Пол обеспечил нам бесконечную череду животворящих войн.
ebooksa