— Бог ты мой, женщина! Сколько же в тебе энергии! — выдыхает Бурцев, перехватывая мой рывок и противодействуя ему. — И это после наших с тобой бурных выходных. Как же это… Обнадеживает!
— Я тебя сейчас обнадежу! Так обнадежу! — рычу, вырываясь и стараясь зацепить злополучный гаджет хоть краешком пальцев. — Сейчас только компромат удалю и обнадежу…
— Да какой компромат, дуреха, — пыхтит Тимур и пускает в ход наигнуснейший из приемов — кусает меня в шею. Я взвизгиваю и слабею. На пару секунд, но ему этого хватает, чтобы оттеснить меня от стола на принципиальные полшага, — это же для тебя надо! Для рекламы!
— Для чего? — переспрашиваю, скорее на автомате, чем осознанно. В голове-то как раз мысли в духе “сейчас седьмое дыхание откроется и до гребаного телефона я все-таки доберусь”.
— Для рекламы, — повторяет Тимур снова, спокойно и уверенно, — которая тебе жизненно необходима, моя волшебница.
— С чего это ты взял? — вскидываюсь я. — Репутация — вот лучшая реклама.
— И именно поэтому у тебя в профиле только фотки, сделанные твоими клиентами, и то через раз? Например, ничего подобного я там у тебя не видел, — Тимур кивает в сторону ожидающего на столе торта. А я, спохватившись, торопливо убираю его в холодильник. Кремовому слою тоже застыть надо.
— Кексик, просто послушай меня сейчас, — Бурцев выкручивает дипломатичный тон на максимум, — сейчас в соцсетях должно быть все. Закупки продуктов, эскизы заказов, процессы изготовления. Чем больше тебя там — тем больше у тебя заказов. Люди должны тебя видеть. Должны видеть, что ты умеешь.
— Это плохая идея.
— Это еще почему?
— Я не фотогеничная.
Вот уже черед Бурцева таращиться на меня, как будто он сам для себя открыл этот факт. И мало того — он еще хохотом заливается при этом.
— Ах ты гад! — возмущение этими выкрутасами захлестывает меня настолько, что я без содрогания зачерпываю из миски часть забракованного крема и впечатываю ладонь в смеющуюся физиономию Бурцева. Эта выходка аукается мне почти мгновенно, потому что этот питекантроп совершенно по-хамски сгребает меня за талию (и как только рук хватает!), притягивает к себе и впивается в мой рот поцелуем.
Туше!
Этот его ответ удается воистину на сто процентов.
Мой рот заполняет пломбирный вкус, да и вся я сразу становлюсь пломбирной и липкой. Лоб, губы, щеки, волосы, выбившиеся из-под колпака… Из мстительности впечатываю ладонь с остатками крема в соломенную шевелюру Бурцева. Чтоб знал!
И все-таки целуется паршивец качественно. Будто в его теплых губах кроется запас самых мощных антидепрессантов, что заставляют раствориться самые настойчивые дурные мысли. И когда он отрывается от меня — я уже не так уж уверена в своей нефотогеничности.
И правда, чего я сразу начала бомбить? Может быть, он руки мои снимал. Или вообще только торт. Зря, что ли, ремонт на кухне делала?
Правда эти аргументы я держу при себе — на Тимура-то я смотрю с демонстративным недовольством. Не заслужил он еще, чтоб я при нем слабинки показывала.
— Многоуважаемоя моя Кексик Руслановна, — Бурцев откашливается и принимает максимально пафосную позу. Что на самом деле сложно, когда у тебя на роже — кремовые усы, а в волосах — кремовая же седина, но Тимур отчаянно старается.
ebooksa