— У меня целая куча срочной работы, — отрезаю — и для себя, и для Бурцева.
Эх. Зря я, конечно.
На мою улицу в кои-то веки приехал праздник и хороший секс, а я выбираю тортики!
Но ведь правда — сейчас я еще что-то успеваю сделать. И торт еще успеет отстояться до того времени, как его заберут. А отвлекись я на плотское и грешное — и все покатится к черту. И не видать мне заветной тройной оплаты заказа.
Бурцев остается на месте и смотрит на меня долго. Я же наоборот — головы не поднимаю. Подниму — и потеку, как тот масляный крем в горячей миске. Нет уж, нет уж. Решила сфокусироваться на работе — и надо твердо на этом стоять. А обидится, в духе бывшего моего Женечки “да тебя кроме пирогов твоих идиотских ничего и не волнует” — вот он заветный повод сказать ему, что он проиграл. И послать его далеко и надолго.
Нет…
Ничего не говорит, молчит.
А потом разворачивается и снова исчезает в моей спальне.
Круто!
Может, он решил все-таки доспать?
Или, может, возьмет и свалит прямо сейчас на свою драгоценную работу?
А то все выходные проторчал у меня, пользуясь тем, что мать моя на дорогу наказала ему следить, чтобы я хорошо кушала, ибо уж слишком старательно окучивала картошку.
Ну, да, окучивала я…
В основном бегала вокруг Бурцева и требовала отдать мне мотыгу. А потом мы снова и снова искали на сеновале вторую такую.
Не находили почему-то!
И тем не менее, даже зная, что нифига я не напряглась на окучке — Бурцев заявил, что не может обмануть доверия будущей тещи. И торчал у меня дома все воскресенье. Заказал нам ассорти настоящих итальянских мини пицц на обед. Я настолько офигела от разнообразия и ярких вкусов, что даже расщедрилась на то, чтобы угостить его голубцами на ужин. Зря, конечно.
Потому что ему возмутительно все понравилось. И даже желудок выдержал. А то Женечка все время ныл, что у него от того изжога, от сего, от пятого, от десятого…
— Эй, шеф, — ушедшую в раздумья меня приводит в себя толчок нахального локтя, — будете командовать, что делать?
Ошалело поворачиваюсь, и понимаю, что за время своего отсутствия Бурцев и не подумал пойти доспать или оскорбленно оскорбиться и уехать. Вместо этого он упаковал свою пятую точку в джинсы, спер из моего шкафа запасной фартук и надел его вот так как был, без футболки.
— А…