Почему-то испытываю сожаление от того, что в таком виде меня увидит лишь только ухажер моей мамы или какой-нибудь очередной женишок, непристроенный сын какой-нибудь знакомой. Хотелось бы кой-кого другого, с нахальными голубыми глазищами и руками-лопатами…
Мысль моя обрывается на полуслове, и вовсе не потому, что я сама себя одергиваю. Нет. Просто, крутясь у зеркала, я нечаянно цепляю взглядом окно, из которого у мамы открывается шикарный вид на огород, и в частности — длинный картофельник, разбитый по дальней границе участка.
И там, среди картофельных кустов, абсолютно внаглую, напротив окон деловито копошится какой-то мужик в камуфляжной кепке.
Они совсем оборзели, картошку среди бела дня воровать?
Конечно, я бы могла позвать мать. И Маринку. И все вместе, большой бабьей толпой мы бы однозначно спугнули паршивца как только вынеслись бы из дома.
Тем более, зачем мне мама и сестра? Мы и сами с усами! Хотя вот насчет “с усами” — я все-таки надеюсь, что нет!
Соображаю я быстро, маршрут продумываю еще быстрее. И бегом-бегом, пока мама с Маринкой щебечут на кухне, лечу вприпрыжку во вторую половину дома. Ту самую, что ближе всего к картофельнику.
Вообще-то этот дом некогда был разбит на две половинки, но мама когда приняла решение уехать из Москвы и провести свою пенсию поближе к земле — решила, что заслужила ни с кем не делить выстраданную рабочими потом и кровью избушку и выкупила обе половины дома. Тогда еще юный сестрицын Рашид отчаянно старался матушке понравиться и снес ей фанерную перегородку между половинами дома абсолютно бесплатно.
Поэтому из маминой спальни так легко попасть на заднюю веранду, тут — сунуть ноги в голубые огородные галоши, а уже с веранды — скрючившись в три погибели, нырнуть за раскидистый куст смородины. Все на моей стороне — я не успеваю шагнуть, как галоша задевает предмет, который после секундного размышления признается мной достойным орудием для мщения. Только беру я его аккуратно, двумя пальчиками, с двух сторон. И держу на расстоянии от себя. Конечно, я не сомневаюсь, что матушка оценит мой героизм в битве с картофельными ворами, но подвиги — подвигами, а новое платье, выданное для яркой презентации “дочек” для будущего “папы” пострадать не должно ни в коем случае.
Крадусь по кустам, выглядываю из-за них, все ближе и ближе любуюсь на картофельного вора, все больше поражаюсь его наглости. Среди бела дня! Напротив окон! И не ползком, по-пластунски, на пузе, с совочком, нет. В полный рост, не особо наклоняясь даже. Видимо, решил, что густой малинник, отделяющий грядки с клубникой от картофельника, защитит его от подслеповатой хозяйки дома.
Защитит!
Такого-то лося!
Господи, ведь правда же лось. Были бы рога — задевал бы ими солнышко.
А может, он как раз и решил, что раз уж рост лосиный, а плечи — такие, что в косяк не пройдут, то фиг ли бояться пенсионерки, у которой даже ружья с солью и того нету.
А ведь я предлагала! А что сказала мне моя мамочка?
Да ну! Да зачем! К чему такие траты! Кому нужна я и мои грядки!
А вот некоторым борзым непарнокопытным нужны, оказывается!
Удивительное рядом — когда мною движет дух мщения, даже мои несчастные почти девяносто килограммов оказываются быстры, бесшумны и компактно умещаются в тех тропинках малинника, что мы успели протоптать за эти годы. Два раза картофельный грабитель оборачивался в мою сторону — и оба раза мне удавалось сныкаться в густом кустарнике. Жаль только рожу эту наглую особо не разглядела, но ничего. Ща! Сделаем что надо — а там уже можно и полюбоваться, и в зенки борзые плюнуть, и по ребрам галошами попинать.
На мою удачу ворище только начал копаться, и засел на самом крайнем боровке, соседствующем с малинником по кромке распаханной земли. Поэтому мне не пришлось уж очень сильно ломать голову, как реализовать план по возмездию без риска раскрытия.
Просто затаилась на карачках за кустом, даже не дыша и не поднимая головы. Дождалась, пока лосяра доберется до меня и начнет маячить своим камуфляжным задом в просвет между ветками малинника. Выскочила и с воплем…
ebooksa