Змей и голубка

– Но знает ли он тебя, Лу? По-настоящему?

Моя кровь застыла в жилах. Если мадам Лабелль не проявит осторожность, скоро разговор между нами будет уже совсем другой. Я не отвела взгляда, безмолвно предостерегая ее.

– Не понимаю, о чем вы говорите.

Она сощурилась.

– Ясно.

Я не удержалась и посмотрела на Рида. Озадаченность на его лице быстро сменилась раздражением. Судя по тому, как он напряг челюсти, Риду не нравилось, что мы обсуждаем его так, будто его нет рядом. Рид открыл рот, вероятно, желая спросить, что за чертовщина происходит, но я перебила:

– Пойдем, Рид. – Я напоследок смерила мадам Лабелль уничижительным взглядом и отвернулась, но она поймала меня за руку – ту, на которой было кольцо Анжелики.

– Всегда носи его, Лу, но не позволь ей его увидеть. – Я испуганно отпрянула, но у этой женщины была железная хватка. – Она здесь, в городе.

Рид шагнул вперед, сжав кулаки.

– Отпустите мою жену, мадам.

Мадам Лабелль сжала мою ладонь еще крепче. Но не успела и моргнуть, как Рид схватил ее за пальцы и разжал их силой. Мадам Лабелль вздрогнула от боли, но когда Рид потащил меня прочь по улице, не смутившись, продолжила:

– Не снимай его! – Даже издалека, даже когда ее голос стал затихать, я все равно видела в ее глазах страх. – Ни в коем случае не позволяй ей его увидеть!

– Что, – прорычал Рид, стиснув мою руку сильнее, чем стоило бы, – это, черт подери, такое было?

Я ему не ответила. Не могла. Голова все еще шла кругом после натиска мадам Лабелль, но вдруг сумбур моих мыслей пронзило насквозь отчетливое осознание истины. Мадам Лабелль была ведьмой. Да, наверняка. Никак иначе нельзя больше объяснить ее интерес к кольцу Анжелики и знание о том, что оно может, о моей матери, обо мне.

Но эта истина породила больше вопросов, чем ответов. И я не могла сосредоточиться на них, вообще не могла думать ни о чем – болезненный, изнурительный страх комом подступил к горлу, липкий пот выступил на коже. Мои глаза забегали по сторонам, меня пробрала дрожь. Рид что-то говорил, но я не слышала. В ушах стоял гул.

Моя мать в городе.

По пути назад в Башню шассеров праздник Святого Николая уже утратил для меня всякую прелесть. Деревья были уже не так красивы, костер мерцал не так ярко, даже еда не манила так, как прежде, а рыбная вонь вернулась и снова сдавила мне горло.

Всю дорогу Рид мучил меня вопросами. А когда понял, что ответов не услышит, замолк. Я не могла заставить себя извиниться. Могла лишь прятать дрожащие пальцы, но знала, что Рид все видит.

Она тебя не нашла.

Она тебя не найдет.