Кровь и мёд

И рассмеялся. Чистым, искренним смехом.

Я нахмурился еще больше.

Когда через минуту мальчик вышел из палатки, у него в ладони все еще лежала монетка… нет. Целая горсть. Тулуз ничего у него не взял. Напротив, дал еще. Я изумленно смотрел, как к столу подходит старушка.

– Почему ты не разговариваешь, Тьерри? – спросил я.

Он отозвался не сразу, но я ощутил его взгляд. Почувствовал, как он размышляет над ответом. Но больше я ничего не сказал – только смотрел, как Тулуз указывает на хрустальный шар. Старушка, однако, протянула ему руку, и Тулуз стал рассматривать линии на ее ладони. Морщинистые губы женщины расплылись в улыбке.

Наконец Тьерри вздохнул.

А затем… я услышал у себя в мыслях голос. Невозможный, но совершенно реальный. Как у Тулуза, только мягче. Бесконечно ласковый.

«Мы с Тулузом выросли на улицах Амандина».

Мне стоило бы удивиться, но нет. Только не после всего, что я уже видел. После всего, что сделал. Отчасти я обрадовался своей правоте – Тулуз и Тьерри Сен-Мартены были ведьмаками. Отчасти же, однако, радоваться этому я не мог. Я мог лишь смотреть на пожилую даму в палатке Тулуза. Он касался ее ладони, а она как будто бы молодела с каждым прикосновением, хотя черты ее оставались неизменны. Кожа дамы розовела, глаза прояснялись, волосы блестели все ярче.

«Мы воровали, чтобы выжить. – Вместе со мной Тьерри наблюдал, как его брат помогает старушке вновь ощутить себя красивой. – Поначалу были просто карманниками. Воровали тут и там по кроне-другой, чтобы купить еду и одежду. Но Тулузу все было мало. В конце концов он стал грабить людей побогаче – графов, маркизов, даже герцогов».

Он печально мне улыбнулся.

«К тому времени Тулуз понял, что истинное богатство кроется не в украденных безделушках, а в знаниях. И мы стали похищать не драгоценности, а тайны. И продавать их тому, кто заплатит больше. Прославились этим мы быстро. В конце концов человек по имени Гри завербовал нас к себе в команду. – Тьерри вздохнул и посмотрел на свои руки. – Однажды Тулуз с Гри повздорили. Тулуз пригрозил раскрыть его тайны, а Гри отомстил ему, отрезав мне язык».

Я в ужасе уставился на него.

– Он отрезал тебе язык?

В ответ Тьерри медленно открыл рот. У него в горле шевелился обрубок языка. Я испытал прилив тошноты.

– Но ты ведь ничего дурного не сделал. Почему наказали тебя?

«Улицы беспощадны, охотник. Повезло тебе никогда этого не познать. Они меняют человека. Ожесточают. Тайны и ложь, необходимые, чтобы выжить… забыть их не так-то просто. – Он снова посмотрел на брата. – Я не виню Тулуза в произошедшем. Ему казалось, что он поступает как нужно».

– Но ведь ты из-за него лишился языка.

«Гри знал, что заставить моего брата молчать проще всего, если пригрозить мне. Так и вышло. В ночь, когда я лишился голоса, та же судьба постигла и моего брата. С тех пор Тулуз стал хранителем людских тайн. И изменился к лучшему».

Не в силах осмыслить такую силу духа, такое смирение, такое непоколебимое спокойствие, я перевел разговор в другое русло.