— Я же тебе говорил, что не допускаю даже мысли о том, что Талле может быть причинён вред. Ты знаешь, как я к ней отношусь. Я буду её защищать любой ценой.
Вампир сделал сложное движение рукой — резкий взмах вперёд и вверх, а затем сразу вниз, будто стряхивая воду, одновременно щёлкая пальцами. С кисти сорвалась яркая огненная звёздочка и полетела в сторону демона, чтобы в следующее мгновение расплескаться о поднятый в защитную позицию меч.
— А я говорил, что всеобщее благо всегда выше блага личного. Прости меня, друг, — с болью в голосе произнёс крылатый. Затем он размахнулся и, разжав сжатый всё это время кулак, бросил в Лена какой-то круглый предмет, который в полёте развернулся и превратился в сверкающую огнистую сеть, в мгновение ока полностью оплётшую мага.
— Не друг ты мне теперь! — закричал вампир, пытаясь вырваться, но сеть сжималась всё туже, электрические разряды бежали по тонким нитям. — Скотина, как ты мог! Я же верил тебе, как себе!
В этот момент сеть сомкнулась на спине Лена и тот потерял сознание, рухнув как подкошенный. Я стояла, прижав руки к лицу, ни жива ни мертва, но на грани обморока.
— Лен! Нет! — я бросилась к нему, упав на колени. Вампир был недвижим, глаза его были закрыты, и мертвенная бледность стремительно заливала лицо, но он дышал, часто и прерывисто.
— Что ты с ним сделал?! — обернулась я к демону. Он стоял, опустив меч, и молча глядел на нас. Казалось, его сейчас стошнит от отвращения к самому себе, но ничего изменить он не мог. Быть может, если я его попрошу, он отзовёт своё оружие и даст нам уехать?
— Шэн, отпусти нас, пожалуйста. Мы сможем предотвратить Исталлуртан другим способом. Эльфы и великий князь Шеалла помогут нам. Я верю, что мы сможем договориться со светлыми магами о мире.
— Прости меня, Талла. Я не хотел, чтобы так всё вышло, — негромко сказал демон, медленно доставая из кармана второй шар, и метнул его в меня. Последнее, что я увидела, была сверкающая серебристая сеть, летящая в меня и расправляющаяся в воздухе. Затем она меня обхватила, сильно сжала со всех сторон, так, что дыхание перехватило, и мир померк.
Глава 18
Пробуждение моё было ужасным. Всё тело ломило, будто его били палками, голова раскалывалась, во рту сухая пустыня, в которой еле ворочается распухший язык. С трудом разлепив отёкшие глаза, я обнаружила, что нахожусь в каком-то подвале. Квадратная комната шириной от силы в три шага. Стены, пол и потолок сложены из грубых серых камней. В одной из стен дверь, сложенная из толстенных брусьев и усиленная металлическими полосами, в ней зарешеченное окошко. Попытавшись приподняться на локте, я обнаружила, что лежу на грубо сколоченной койке, на которую брошен соломенный тюфяк. Ещё в этой каморке был факел в кованой подставке, намертво приклёпанной к стене, и жестяное ведро в углу.
— Где это я? — я сказала это вслух и эхо, отразившись от стен, заскакало по комнате. Ответа, разумеется, не последовало. Охая и стеная, я кое-как села на постели и обхватила голову руками, боясь, что та не выдержит и от боли просто развалится на куски. Так плохо мне ещё никогда не было, даже с похмелья. Голова кружилась и болела, ощутимо тошнило.
Посидев какое-то время на койке, я сползла на пол, на подкашивающихся ногах добрела до двери и выглянула в окошко. Снаружи ничего интересного не было, только пустой уходящий в обе стороны коридор из таких же камней с факелами на стенах. Я вцепилась руками в прутья решётки и повисла, не в силах стоять, но и не желая опускаться на пол.
По всей видимости, меня заперли в дворцовой темнице, а значит, я пропала окончательно и бесповоротно. Сколько времени я пробыла без сознания? Сколько времени осталось до обряда? Сколько мне ещё жить осталось? А Лен? Что с ним, где он, жив ли он?
Руки сами собой разжались, и я опустилась на пол, прислонившись к стене рядом с дверью. Рыдания душили меня, и я не стала сдерживаться, огласив эти мрачные стены практически волчьим воем, в котором нашло выход самое чёрное отчаяние, затопившее мою душу. Никакого просвета впереди я не видела. Из этого каменного мешка был только один выход — на заклание в Круге Таинств. Стать спасительницей мира, безусловно, очень почётная миссия, но мне от этого осознания что-то легче не становилось.
Не знаю, сколько времени я просидела так, оплакивая свою безвременно загубленную жизнь и любовь, но вдруг снаружи послышались шаги и в двери заворочался ключ. Кое-как, держась за стену, я поднялась на ноги. На пороге стоял старшина Танед. Выглядел он уже не столь дружелюбно, как раньше — в боевой форме, мрачен, собран, лысина отливает красным в свете факелов, остроконечные уши прижаты к голове.
— Талла, я же вас предупреждал от опрометчивых поступков, просил быть осторожнее и никому не доверять. Теперь оставшиеся два дня вам придётся провести здесь, а не в покоях.
— Я не хочу быть агнцем на заклание, — прохрипела я. — Мы так не договаривались.
— Вы и не должны были ничего узнать до самого конца, — Танед зашёл в камеру и захлопнул за собой дверь, затем сел на койку. Жестом пригласил меня последовать своему примеру, но я из упрямства осталась стоять, хоть ноги и подкашивались. Старшина вздохнул и продолжил:
— Если жертва полностью добровольно и бесстрашно восходит в Круг Таинств, то в награду после обряда она перерождается в любом мире, каком пожелает. Либо же становится духом Междумирья, и всё своё дальнейшее бессмертное существование проводит в путешествиях среди мириадов миров. Поверьте, это очень завидная судьба. Но если жертву приходится тащить силой, то в момент кульминации обряда она отдаёт намного меньше энергии — дух сопротивляется выходу из тела — и потом просто умирает, не оставляя никакого следа в мировом эфире. И, к сожалению, вас теперь ждёт именно такая участь.