Присвоенный

Под ее ногами скрипели половицы, и когда на лбу выступил пот, Лидия смахнула его рукавом. Ее легкие изо всех сил пытались помочь сердцу качать кровь, и, несмотря на то, что горло сжалось, ей пришлось открыть рот и втянуть воздух.

Как только она вошла в кабинет, она увидела ноги, торчащие из-за стола.

Неряшливые кроссовки Рика были в грязи, носки направлены в стороны.

— Рик, — задохнулась она и ринулась вперед.

Ружье упало ему на грудь, как будто он сидел на полу, когда нажал на курок. И было очевидно, что он засунул дуло в рот…

Рухнув рядом с ним, Лидия прикрыла рот ладонью. Затем она повернулась в сторону, уперлась ладонями в коврик, и ее вытошнило.

Закрыв глаза, она продолжала с ужасающей ясностью видеть его лицо: челюсть испарилась, нос исчез, один его глаз свисал из глазницы.

Ее друга, человека, которого она знала и с которым она работала, ветеринара, которого она уважала и ценила, больше не было.

И казалось, что это всё ее вина…

Теплые руки потянули ее назад, и она приняла сострадание друга, рыдания сотрясали ее тело, пока ее прижимали к сильной груди. Ее голову отвернули от ужасного зрелища, а тело поддерживали, Лидия не могла взять себя в руки, и когда она испустила стон, низкий, тихий голос принялся успокаивать ее…

Хотя она не могла понять слов, тихое бормотание Дэниэла было единственным, что удерживало ее на планете.

Он все еще держал ее, когда вошел Иствинд.

— Мы ничего не трогали, — услышала она слова Дэниэла. — И он нажал на курок, как только она добралась до открытой входной двери.

Лидия хотела поднять голову и заговорить.

Но у нее не было голоса.

***

Позже в тот же день, намного позже, Лидия пошла на работу.

После всего, что произошло, ей понадобился свежий воздух, и, так как ее машина была в «Гараже Поля», у нее не осталось другого выхода, кроме как оказаться на заднем сидении байка Дэниэла.

Учитывая, что в «ПИВ» осталась одна Кэнди, ничего страшного в этом не было, но она чувствовала, что какое-то время ей нужно побыть одной. Боже, в атмосфере, казалось, стало на пятьдесят процентов меньше кислорода, чем обычно.

Двигаясь по окружной дороге, Лидия чувствовала боль всем существом, что, наверняка, подтверждало связь разума и тела: она не была ранена, она не перетренировалась. Она ничем не болела. Но мускулы пульсировали, словно ее утрамбовали в стеклянную банку, ни сантиметра ее кожи не оставалось нетронутым.