Присвоенный

22
18
20
22
24
26
28
30

— Да, вот. — Лидия положила руку поверх его собственной. — Видишь? Ты вдыхаешь и выдыхаешь. Ты в порядке.

— Правда?

— Клянусь тебе. Давай дышать вместе.

Теперь его взгляд сцепился с ее, будто она была единственным, что удерживало его на планете, словно гравитация решила забыть о нем, и он боялся, что его унесет в космос без нее.

— Я не могу дышать… — задохнулся он.

Без предупреждения Дэниэл обрушился на нее сверху, всем своим телом. Он был таким большим, что ей с трудом удалось удержать его, когда он повалился вперед… и ей пришлось забраться на кровать, иначе бы она его уронила. Мгновенно его тяжелая рука обняла ее и притянула ближе. Затем он свернулся калачиком в позе эмбриона. Его трясло так сильно, что изголовье кровати стукалось о стену.

Устроившись удобнее, она притянула его голову к своей шее и гладила его густые волосы.

— Ш-ш… Я рядом. Просто забудь об этом, все пройдет. Что бы то ни было, это пройдет…

— Я не могу, — прохрипел он.

— Да, ты можешь, — прошептала Лидияя. — Отдай это мне. Отпусти и отдай мне.

Он издал такой стон, словно откололась частичка его души, и теперь, брошенная и потерянная, она кричала во тьме судьбы, пытаясь найти путь назад.

— Отдай это мне, Дэниэл. Я достаточно сильна для твоего бремени. Я могу вынести все. Поделись со мной своим бременем…

— Я не могу дышать.

— Ты дышишь.

— Я не могу дышать, немогудышатьнемогу… она не дышит. О боже, она не дышит…

— Расскажи мне.

Какое-то время он молчал, и только резкие вдохи наполняли весь дом, окружающий мир. А потом, когда Дэниэл наконец заговорил с ней, его слова звучали словно стук копыт, и они топтали расстояние между его прошлым, где он был одинок, и настоящим, в котором они были вместе.

— Она в воде. Она упала с моста в реку. Ее голова под поверхностью. На улице темно, я не вижу, где она… течение быстрое… вода мутная… не вижу… прыгаю. Я прыгаю. Я попадаю в холодную воду. Она твердая, как камень, и она… у меня во рту и в носу. Я задыхаюсь… я плыву. Я зову ее по имени…

Теперь он задышал еще тяжелее.

— Мама… мама… мама… ты где?