Неведомый

«Знаю. Но почему-то делаю это гораздо медленнее, чем мне хотелось бы».

Что-то лязгнуло, и в нос ударил резкий запах вина и лекарств – так же пахло в Паучьей крепости, когда Дацин пересыпала сухие травы из одной склянки в другую. Они шуршали, и этот звук, их запах почему-то всегда успокаивали Рунд. Всегда, но не сейчас.

Осторожно касаясь щек, Нандо утерла ее слезы.

– Я видела тебя в своих снах, моя дорогая, – зашептала черога. – И каждый раз у тебя было разное лицо. Я не ведала, кем ты будешь – мужчиной, женщиной или ребенком. Много лиц, и они постоянно менялись. Ты могла родиться кем угодно и где угодно. Могла и вовсе никогда не появиться на свет. Но я сразу тебя узнала, когда увидела. На вот, – Нандо приставила к ее губам холодный обод кружки, – выпей.

«Не хочу».

– Пей. Иначе мне придется сжигать твое мертвое тело, а нам обеим это не нужно.

Питье обжигало и с трудом проталкивалось в горло. Рунд поперхнулась и закашлялась.

– Тссс. Все спят, убаюканные моей песнью, но на ворон моя магия здесь, на их земле, действует не так, как хотелось бы. – Нандо коротко хохотнула. – Пора.

– Куда? – Рунд выдавила из себя короткое слово, но сил ушло столько, будто она произнесла целую речь.

– Домой, куда же еще.

Опухоль начала спадать, и Рунд с трудом открыла глаз. Дождь усилился, и ветер раскачивал верхушки деревьев. Тысячи скрюченных рук раздирали в клочья темно-серые тучи. В ночном сумраке казалось, что лес ожил, как в сказках, и готовится пойти в бой вместе с Якобом.

В бой. Они идут на битву. Они идут в Горт.

Освобожденная рука плетью повисла вдоль левого бока, и Нандо тут же принялась ковыряться во втором замке.

– Стой. – Рунд мутило, она заваливалась набок, однако понемногу приходила в себя. Чем ведьма опоила ее? Во рту горчило, и вязкая слюна текла, не переставая, по подбородку, но говорить стало легче. – Я не вернусь в Горт. Только не туда.

Нандо промолчала. Правая рука безвольным куском плоти шлепнулась на пол. Рунд попыталась встать, но ноги, подкашиваясь, отказывались признавать в ней свою хозяйку. Ведьма – растрепанная, раскрасневшаяся – казалось, стала моложе с тех пор, как Рунд видела ее во время ритуала. Бёв…

– Но-но! – Нандо схватила пальцами за подбородок и больно сдавила челюсть. – Не вздумай мне блевать. Я с трудом пронесла эту склянку под носом Якоба. Мальчишка ослеп от ненависти и желания все уничтожить, он утопит в крови всех без разбора. Кто-то должен ему помешать. Ты знаешь, что я верила в него всем сердцем. И ты знаешь, что будет, если он взойдет на трон. Горт перешел к нему без сопротивления: наместник твоего отца прибыл вечером, чтобы спасти свою шкуру. Тит Дага больше не хозяин этого замка – над ним реет воронье знамя.

– Предлагаешь мне его снять? – Рунд попыталась улыбнуться, но губы задрожали, и вместо улыбки лицо скривила судорога. Нандо сдвинула белесые брови и выпустила ее лицо из цепкой хватки. Осмотрев Рунд так, будто собиралась разделить ту на удобные части, Нандо вздохнула и, подхватив ее под мышки, потянула из телеги. – Зачем мне идти туда, где соберутся те, от кого я бегу?

– Затем, что вокруг Митрима рыщут королевские всадники. Абнер тебя ждет.

– Абнер?

Рунд запрокинула лицо, чтобы дождь омыл его от крови. Боги молчали – Нандо оставила ошейник болтаться, хотя надобности в нем не было никакой. Рунд хотела сказать об этом, но передумала. Ведьма кряхтела, шептала проклятия, но кому – неизвестно.