Неведомый

– Они были не против. Наоборот… – предпринял еще одну робкую попытку Линд. Серебряная цепь с толстыми звеньями пряталась в складках плаща, но Рунд увидела ворона, распластавшего крылья на красной ткани. – Гордились. Это всегда честь для людей – служить нам. Боги не говорят с нами через нашу кровь. Им нужны они – не мы. Ты это знаешь не хуже меня.

– Это дитя. Оно должно играть, смеяться. Расти, а не умирать в оковах у моих ног.

– Но другого оракула у нас нет.

– Значит, не будет никакого. Разговор окончен, Линд. Якоб устал, моя дорогая Анели, – Норвол повернулся и кивнул женщине, которая не сводила глаз с белокурого малыша, – тебе пора в покои. Я подойду позже, когда…

– Твои сыновья! – Линд закричал, и голос его, помноженный бродившим эхом, громом прозвучал над их головами. Покрасневший, он тыкал пальцем то себе в грудь, то в сторону притихшего князя. – Кто пожалеет их, Норвол? У Стравоев жидкая кровь трусов и предателей. Однажды ты вспомнишь этот момент и пожалеешь о том, что отказался от такого шанса. Мы можем не успеть. Твой покойный дед, великий Вермер, не понял бы тебя. Он сохранял наследие воронов. А теперь, когда империя вырастила собственную армию… Они больше не жалкие степные крысы. У них есть Пророк, и этот Пророк объединил под своей дланью тысячи жестоких убийц. Они придут за тобой и твоими детьми. И никто тебе не поможет.

Норвол откинулся на спинку трона и устало прикрыл глаза ладонью. Младенец, которого его жена пыталась убаюкать, завопил так громко, как будто тацианцы и в самом деле стояли у ворот Горта.

– Мой дед наслаждался болью и страданиями людей. Он считал их скотом – тебе ли не знать? – Последняя фраза хлестнула Линда, будто пощечина, и тот даже схватился рукой за лицо. – Он приучал моего отца к тому же. Но Абелард сломал старый порядок. Остановил колесо. И я не отступлюсь от его пути. Мы сможем сохранить мир иначе. Правда, Генрих?

Черноволосый мальчик, прятавшийся за троном, неуверенно проговорил:

– Да, мой отец.

– Какой позор… – Линд дрожащими руками уцепился за серебряного ворона и потянул цепь вниз, словно желая сорвать ее с себя. – Раньше твой дом был великим, Норвол. Вспомни истории обо всех подвигах, о том, какими доблестными были твои предки…

– Если доблесть состоит в том, чтобы издеваться над детьми, что ж… Я согласен стать первым трусливым князем. Это ты хочешь сказать, Линд? Не стесняйся. Говори еще.

В запале и от гнева, застилавшего глаза, советник не видел того, что видела Рунд. Прежде мягкий, сочувственный, теперь взгляд Норвола стал холодным, цепким. Так смотрел Тит, когда готовился к казни. Так смотрел наставник Гатру, прежде чем поднять и опустить палку на провинившуюся спину. Так смотрели Шим и Кация… Так смотрел Бёв. Тонкие бледные пальцы Норвола сжали рукоять меча, но князь медлил. Рунд усмехнулась – он и впрямь не был сторонником насилия.

Какая непростительная для короны слабость.

– Не сможешь использовать ты – смогут другие. – Лицо исказилось от гнева. Он выпрямился, и мольба в его зеленых глазах сменилась яростью. Шагнув вперед, Линд схватил человеческого ребенка за руку, но тот даже не думал сопротивляться – только утер кровь из-под носа. – Я отведу его к дану. И пусть боги иссушат этого щенка, но скажут, что нам делать дальше. – Помедлив, Линд глубоко вздохнул и продолжил уже тише: – Норвол… Ты мне как сын. Позволь дать отеческий совет. Разреши принести сотню жертв, и былая сила, сила древних воронов-исполинов, будет в твоих руках. Ни одна империя не справится с тобой, потому что вальравны – хозяева не только земли, но и неба. А древние вороны были огромны, их мощь может вернуться к тебе. Норвол…

– Довольно.

Князь поднялся. Ростом он едва уступал Якобу, и они были очень похожи друг на друга. И только глаза – огромные, совиные – последнему достались от матери. Меч острием коснулся пола, и Норвол медленно сошел вниз по ступеням. Линд замер, но руки мальчика не выпустил.

– Ты послушаешься меня. Отдай мальчика и уходи, Линд, – мягко попросил Норвол и протянул свободную руку ладонью вверх. – Пожалуйста. Ты ведь хороший, Линд. Кровь должна остановить свой бег.

Выслушав Норвола, Линд сделал то, что от него ожидали меньше всего – запрокинув голову, разразился истерическим хохотом. От его визгливого звука у Рунд зашлось сердце.

– Кровь! Безумный мальчишка. Ты недостоин носить эту корону. Кровь никогда не перестанет проливаться. А Горт падет из-за тебя.

Кинжал, который Линд выхватил из ножен, оказался сделан из той же стали, что и меч Норвола. Мгновение – и советник приставил лезвие к горлу мальчика. Срезанные светлые локоны кольцами упали на пол.