Неведомый

– Они срезали клеймо с моей спины. Но оставили цифры.

Помедлив, мужчина кивнул.

– Покажи.

Рунд обернулась. Густав, державший ее, достал нож и, поддев край рубашки, ловко разрезал ее до середины спины. Потом повернул Рунд так, чтобы напарник смог увидеть раны, подаренные палачом Якоба. И тацианскую вязь, навеки въевшуюся в кожу.

– Простите. – Когда Рунд снова посмотрела на гвардейца, он уже улыбался ей, смущенно и с некой долей страха. – Простите мне мое сомнение. Времена сейчас неспокойные – приходится запасаться недоверием, чтобы однажды не проснуться за Стеной. Густав, помоги ему. Как тебя зовут?

– Рондо.

Густав снял тяжелый синий плащ и накинул ей на плечи.

– На, согрейся. – На молодом безусом лице воина испуг мешался с плохо скрываемой неприязнью. Надо же, тахери недолюбливали даже в рядах Абнера. Интересно, как к ним на самом деле относился сам король? – Дану, нам пора возвращаться в лагерь. Скоро мы выступаем на Горт.

– Да, верно. – Дану вернул шлем на голову и кивнул Рунд. – Вам нужно знать, что Горт захвачен. Нас предали, и теперь замок перешел на сторону неприятеля. Куда вас доставить?

– Мне…

«Не сопротивляйся. Не сражайся. Не оставайся на месте».

Рунд посмотрела прямо в прорези на шлеме Дану и поплотнее запахнулась в плащ. Нож Тита оттягивал карман брюк.

«Мальчишка ослеп от ненависти и желания все уничтожить, он утопит в крови всех без разбора. Кто-то должен ему помешать».

Что, если искупление можно получить не только добрыми делами?

– Доставьте меня к королю Абнеру. Для него есть важная информация.

Дану не стал спорить. Коротко поклонился и махнул рукой, подзывая Рунд к себе. Его лошадь, огромная, с лоснящейся черной шкурой, безрадостно фыркнула, принимая на свою спину второго всадника. Но у нее, как и у Рунд, не было выбора.

✦✦✦✦

Тени залегли во впалых щеках короля. Изможденное лицо Абнера вытянулось, черты заострились, а кожа пожелтела и напоминала ветхий пергамент, способный рассыпаться от малейшего прикосновения. Только волосы, темные и вьющиеся, и ясные светлые глаза остались на память от того Абнера, которого впервые увидела Рунд. Красота его увяла – время вцепилось в хлипкое тело и истерзало так, что теперь король походил на доходящего старика. Когда они вошли в шатер, Абнер лежал в полузабытьи. Его руки поверх мехов были забинтованы и нервно дергались, будто Абнер видел дурные сны. В десятке жаровен горел огонь и, несмотря на утренний холод, здесь, в шатре, было тепло – даже душно.

Ни Дану, ни Густав даже не проверили одежду Рунд – тахери считались верными не только своему слову, но и тому, кому служили. Не было среди них ни одного отступника – до сих пор, разумеется. Густав оставил ей свой плащ – то ли из великодушия, то ли из брезгливости. Рунд склонялась в пользу последнего.

Абнер, разбуженный их появлением, с трудом приподнялся и сел на подушках. Смотрел он на них удивленно, как будто вовсе позабыл, где и зачем находится. По-детски неуклюже протер глаза и оглядел каждого по очереди. Взгляд его вначале скользнул по Рунд и двинулся дальше, но тут же вернулся – и уже не отпускал.

«Узнал».