Пик затмения

Спасла ситуацию миссис Дзагликашвили. Бог свидетель, она была олицетворением такта и дипломатии последние часа два, с тех пор, как они ступили на земли национального парка. Как таковой жары не было, солнце скрывалось низкими сизыми облаками, но для человека мощной комплекции с больными коленями путешествие стало воистину непереносимым.

Признаться, Мару мучали угрызения совести, что она насела на любимого учителя и уговорила устроить эту экспедицию. Она и сама зверски устала и обменивалась взглядами с Нанду: мол, неплохо бы уже связать Ричарда, сунуть в мешок и подложить в первый попавшийся шатер в качестве жертвенного агнца. А уж для Медеи Дзагликашвили изнуряющая ходьба была подобна смерти. И у шатров индейцев Великих Равнин она сдалась.

– Ричард, – решительно сказала она. – Я хочу знать, где наша палатка, а не Бегущего по Степи. Я была бесконечно рада познакомиться с мистером Бегущим, но на сегодня моя потребность в знакомствах исчерпана.

– Вы что, устали? – неподдельно удивился гид.

Мара переглянулась с Брин и закатила глаза. И правда: с чего бы им устать? Они же не вплавь добирались из Стокгольма!

– Простите, – Ричард виновато развел руками. – Я так долго готовился к этому дню, что совершенно не подумал про вас…

С досадой на самого себя он покачал головой и поспешил в другую сторону, филигранно лавируя между палатками. Яркие и пестрее полотна ткани, рога, перья, кости, меховые шкуры мелькали перед Марой, будто она сунула голову в стиральную машину какого-то барахольщика.

– Вот, – Ричард остановился так внезапно, что Нанду едва не впечатался в его спину. – Вождь Очинг лично попросил меня приготовить вам жилье по высшему разряду.

И вождь, судя по всему, не поскупился. Мара с удивлением осмотрела просторную современную палатку. Плотная и совершенно новая, она могла вместить не только фольклорную экспедицию, но и еще человек десять. По крайней мере, так казалось снаружи.

– Подожди, Имагми, – шепнула Мара. – Я только переоденусь, и заходи к нам, поболтаем…

– Внутри есть специальная перегородка, которая отделяет мужскую половину от женской, – гордо продолжал Ричард. – Чуть дальше – биотуалеты, а вон тот желтый тент – походная кухня. Я раздам карточки, завтрак, обед и ужин вам предоставят. Расписание – на карточках с обратной стороны. Моя палатка – вот, совсем рядом…

– Спасибо, Ричард, – кивнула миссис Дзагликашвили, из последних сил натягивая на мокрое, раскрасневшееся лицо некоторое подобие улыбки. – Все готовы? Ближайшие два часа я хочу, чтобы никто не отходил от этого места дальше, чем на сто метров. Так, Торду, Маквайан, Ревюрстдоттир, остальные – у своих племен?

– Вроде, да… – Мара шагнула к палатке. – Уже можно заходить?

– Стоп! – спохватилась Брин. – А где внук миссис Чанг?

Все огляделись, и в воздухе повисло молчание.

– Он ведь сел с нами в машину в Кесесе? – грузинка схватилась за сердце и задышала еще чаще.

– Конечно, конечно, – засуетился Ричард. – Я пересчитывал… Мы шли все рядом…

– Может, он в китайском секторе? – предположила Брин. – Миссис Чанг не говорила насчет какой-то родни?

– Не все китайцы родня, это расизм! – рассердилась Дзагликашвили и, набрав в легкие побольше воздуха, крикнула: – ЗЕНГЖО-О-ОНГ!

Если до этой секунды африканская саванна не знала, что такое эхо, то теперь иона содрогнулась, испуганно отражая зычный голос. С дерева встрепенулась стая мелких птиц, и где-то вдалеке раздался трубный рев слона. Видно, он думал, что отвечает на зов сородича.