– Стойте! – заорал я. – У меня есть деньги, много денег! Столько, что купите себе годовой запас водки!
Грязные пальцы мужика разжались, отпуская мой ворот. Я упал на диван и прошипел:
– Надеюсь, сразу сдохнете от счастья!
– Давай бабло!
Пахнуло перегаром, меня чуть не вывернуло наизнанку. Мужик нетерпеливо обшаривал мою одежду в поисках денег. Я сунул руку за пазуху, выуживая пачку. Пьяница, тяжело дыша, выхватил купюры и отвалил. Снова закричала Шайри. Второй мужик не обратил на мой призыв никакого внимания, он, придавив девочку всем телом, пытался поймать ее быстрые руки. Лицо пьянчуги уже исцарапано в кровь, но он не отступал.
Я бросился на помощь Шайри, но снова был отброшен назад. Нога в грязном резиновом сапоге прижала меня к дивану.
– Сиди тихо, щенок! – рявкнул первый и вновь принялся пересчитывать добычу.
Шайри извивалась всем телом, пытаясь освободиться. Я в бессильной злобе швырнул кувшин в напавшего на девочку. Сосуд угодил в буржуйку, осколки разлетелись по комнате, один впился в глаз мужика на полу.
Я с ужасом смотрел, как огонь, словно живое существо, выстреливает горячие щупальца из жерла печки. Словно огромный спрут, хватает пьянчуг за одежду, расползается по старому тряпью, множится яркими искрами по деревянному полу.
Раненый мужик орал благим матом, держась за лицо. Его одежда уже полыхала. Шайри отползала в сторону, прижав ладошку ко рту. Огонь ее словно бы и не трогал. Второй мужик стоял, как парализованный, просто смотрел, как горит его приятель. Я отпихнул ногу пьянчуги, бросился вперед. Как раз вовремя – на диван рухнули объятые пламенем доски потолка. Все заволокло дымом.
Ладошка девочки очутилась в моей руке, ее самой я не видел. Глаза слезились, я уже едва дышал. На ощупь нашел дверь и вытащил Шайри на улицу. Не останавливаясь и не оборачиваясь, бежал вперед. И все равно треск огня, вопли умирающих и шум рушившегося домика стоял в ушах.
Кривые ветки дикого сада, вертлявая дорожка между ржавых гаражей, белые стволы березовой рощи… Выбившись из сил, я свалился на траву, припорошенную желтыми листьями. Рядом упала едва живая Шайри. Абсолютно белое личико девочки, открытый рот, рваное дыхание вернули меня к действительности. Я приподнялся и коснулся черных волос:
– Как ты?
Шайри кисло улыбнулась:
– Хорошо…
Тут глаза ее закатились, тело обмякло.
– Замечательно, – буркнул я и откинулся на спину.
Ветер шуршал желто-зелеными листьями в верхушках деревьев. Быстро темнеющее небо клубилось серыми тучами. Переругиваясь, каркали вороны.
Мысли снова вернулись в горящий дом. Как такое возможно? Вода обычно тушит огонь, но я собственными глазами видел обратное. Перед внутренним взором снова возник образ огненного спрута, обвивающего алые щупальца вокруг мужского тела. Но ни одно из чудовищных отростков не коснулось Шайри. Мы выбрались из объятого пламенем домика, даже не опалив брови. Может, она действительно ведьма?
Девочка застонала. Я подвинулся к ней, приподнял. Шайри, не открывая глаз, доверительно прижалась ко мне. Я провел пальцами по рваному шву курточки, и волна ненависти вновь захлестнула меня. Так им и надо! Дыхание девочки стало ровным, тело расслабилось. Похоже, она заснула. Я прислонился к березовому стволу. Сон – лучшее лекарство.