– Если я не счастливое исключение в твоей жизни, – мрачно хмыкнул я. – и ты всегда ведешь себя так, как сегодня, уверен, что тебе потребуется много времени, чтобы перечислить все случаи, когда ты была не права.
– Ой, хватит из себя жертву строить, – тут же фыркнула Мерцана. – Чего я тебе такого сделала? Это ты свалился на мою голову…
Я, улыбаясь, отметил, что, хоть в голосе ее вновь появились сварливые нотки, зато плакать девушка перестала. Уже хорошо! И почти с умилением слушал, как Мерцана вновь перечисляет все беды, которые я ей принес.
– Ладно, чего с тебя возьмешь! – она нахмурилась, копаясь в карманах черной курточки.
Выудила сотовый, под пальчиками кнопки пропищали дерганую мелодию, Мерцана прижала телефон к уху плечиком:
– Але! Скорая?..
Я облегченно вздохнул и откинулся на спинку дивана. Рядом с этой взбалмошной, немного истеричной и невероятно говорливой девушкой я чувствовал себя очень комфортно. Странно, но я ощущал, что – в безопасности. Возможно, это всего лишь самообман. Может, мне хочется, чтобы кто-нибудь другой распутывал этот клубок невероятных событий, произошедших за последние несколько дней. Или просто хотелось обычного человеческого общения без острого привкуса чудес и терпкой нотки страха.
Мерцана выяснила, в какой больнице лежит ее бабушка, умудрилась дозвониться до лечащего врача, перед этим каким-то непостижимым образом узнать его личный номер, выяснила все, что ее интересовало, и немного больше. Я с наслаждением слушал, как она вытряхивает из людей все до последней крошки правды. Может, эта удивительная способность и поможет откопать правду в самом себе.
– К ней сейчас нельзя, – Мерцана уныло отложила телефон в сторону. – Совсем нельзя! – Я еле сдержался, чтобы не рассмеяться. У моей новой знакомой море оттенков, даже нельзя может быть, и просто нельзя, и совсем нельзя, и наверняка еще абсолютно нельзя. – Но она жива, это главное. Все еще в реанимации… Ой! – Девушка звучно хлопнула себя по лбу. – Я же совсем забыла про тебя спросить!
Мерцана взяла телефон, но я накрыл ладонью ее пальцы.
– Не нужно, – я старался, чтобы мой голос звучал уверенно. – Со мной уже все в порядке. Так, небольшое сотрясение мозга, от этого еще никто не умирал…
– Небольшое? – с подозрением уточнила девушка, высвобождая руку. – Не похоже. У тебя судороги были! Я же видела… Если только, – добавила она ехидно, – мозг тоже небольшой, тогда сотрясаться особо нечему! И вообще, ты не в себе, я лучше знаю, что тебе нужно! – безапелляционно добавила Мерцана и принялась набирать номер.
Перед моим внутренним взором вновь промелькнули мертвые лица и стеклянные глаза Ромы и Жанны. Волосы на затылке зашевелились. Стоит Мерцане упомянуть обо мне, как за дело сразу возьмутся полицейские. А уж выяснить местоположение человека по номеру в наше время раз плюнуть. И мираж некой определенности в моей жизни бесследно растает, поскольку придется опять бежать, теперь уже от Мерцаны.
– Не звони! – крикнул я.
В кофейне стало абсолютно тихо, Мерцана испуганно замерла, телефон выпал из ослабевших пальцев и брякнулся о стол.
– Ну ладно, не буду, – осторожно ответила она и тут же ехидно добавила, быстро оправившись от изумления: – И незачем так орать! Я смотрю, тебе нравится привлекать к себе внимание окружающих, – она саркастично покосилась на соседние столики.
Я огляделся, ощутив себя бабочкой под стеклом. Меня разглядывали, обсуждали, выносили приговоры и присваивали диагнозы. Почему меня это так волнует? Мало ли, кто что подумает. Я сейчас сам не знаю, кто я такой, и мнение окружающих вообще не должно интересовать.
– Впрочем, ты прав, – Мерцана потрясла телефон, убедилась, что после падения тот все еще работает, и сунула в карман, – лучше один раз увидеть… то есть, показать тебя доктору, чем пытаться рассказывать ему о твоем поведении. А то еще вышлют санитаров из психбольницы, доказывай потом, что я не с тобой!
И, как ни в чем не бывало, принялась уплетать за обе щеки заказанные пирожные. Я потихоньку тянул уже подостывший кофе и размышлял о том, насколько же разными могут быть люди. Вот, к примеру, эта девушка. С первого взгляда кажется, что у нее учатся все базарные бабки в округе. И сразу не разберешь, то ли она на самом деле такая эмоциональная, то ли хорошая актриса.
На стол легла маленькая папка, я посмотрел вслед официантке. По-видимому, счет. Привычно указательным пальцем распахнул папочку и пробежался взглядом по исписанному листику. Вырвался смешок.