Глава 24. МИ6. Второй раунд
Лондон помнит Великую войну. Но еще не преобразился. Улицы не заполнены военными. Все так же сияет реклама по ночам. В театрах идут легкомысленные постановки. Новости о сражениях в Польше занимают первые полосы газет, но не целиком. Англичанам пока еще интереснее дебаты в Парламенте, слухи о звездах кино и спорта. Люди роются в заметках о будничных делах, прячась от кошмарной перспективы вновь пережить тот ужас, когда цепеллины бомбили Лондон по ночам. Надеются, что времена изменились. Вермахт далеко. Французская армия — самая сильная на континенте. Уроки Вердена учтены. Немцев не пропустят к Каналу!
Но так думают не все.
Меры предосторожности адмирала Синклера сэр Колдхэм счел излишними. Британский резидент открыто засветился перед Абвером в сорвавшейся операции с русским перебежчиком. То есть и немецкой разведке, и Гестапо известно, кто на самом деле английский маркиз. Так в чем смысл организации встречи на конспиративной квартире? Даже если штаб-квартира МИ6 под наблюдением германской агентуры, это ни на что не влияет.
Конспиративная явка на юге Лондона пахла чем-то нежилым. Занавесочки, комоды, портьеры, портреты, подсвечники на полках и другие мелочи английского быта, которых подчас не хватало в Германии, отнюдь не радовали. Они казались неестественными декорациями в дешевом спектакле. Точно так же сэр Колдхэм мог переговорить с главой Секретной службы в каком-нибудь пакгаузе или заводском цеху, а то и просто в салоне авто. Гостю даже не предложили чаю. Джентльмены сидели друг напротив друга в массивных креслах и курили — маркиз сигару, адмирал предпочел трубку.
— Англия чрезвычайно признательна за все, что вы сделали для нее в предвоенные годы, дорогой мой друг. Ваша информация открыла глаза Уайт-холлу на реальные процессы в Рейхе.
— Сожалею, сэр, что правительство не предприняло своевременные шаги, чтоб не позволить мерзавцу развязать новую европейскую войну.
Колдхэм счел неуместным напоминать, что его пламенные клятвы немецким чиновникам, будто англичане пальцем не шевельнут для защиты Польши, как ему подсказали из МИ6, тоже подтолкнули мир к кровопролитию. Не сильно, конечно, но не было ли это той самой соломинкой, что переломила хребет верблюду?
Адмирал только развел ладони. Разведка сделала все, от нее зависящее. Принимать политические решения — не ее прерогатива.
— Война началась. Мы продолжаем действовать, только в совершенно иных условиях.
— Меня увольте, адмирал. Немцам слишком хорошо известна моя миссия. И, боюсь, у них вырос длинный зуб на меня по поводу пророчеств о британском неучастии в войне. Осталось только вывезти Элен из Берлина, в чем убедительно прошу вашего содействия. Не хочу лезть в секреты, меня не касающиеся… но в Германии есть же другие агентурные группы? Им можно поручить эвакуацию племянницы?
— Вынужден вас разочаровать. Такой помощи оказать не могу.
Сэр Колдхэм постарался скрыть эмоции. Выходит, разведка использовала его и выбрасывает после употребления. Господи, как смотреть в глаза брату и его жене? Заверял же их, что Рейх для Элен ничуть не опаснее, чем Лондон!
— В таком случае, позвольте…
— Не торопитесь.
Вставший было маркиз присел на краешек кресла, своим видом показывая — располагаться удобнее и долго выслушивать объяснения не намерен. Адмирал, ничуть не обращая внимания на эту демонстрацию, неторопливо выколотил трубку и вновь наполнил душистым табаком.
— Во-первых, Элен, как следует из ваших донесений, находится под патронажем офицера СД, и у него нет оснований подозревать ее в соучастии шпионажу.
— Иметь дядюшку — английского резидента — недостаточный повод?
Адмирал выпустил геометрически правильное кольцо дыма.
— Вы писали, отношения у них близкие. Достаточно, чтобы игнорировать очевидное.