— Благодаря последнему заданию — хорошо.
Граф неожиданно ржет.
— Лучше всего выучил слова из постельного лексикона?
— Так точно. В интересах Рейха и фюрера готов спать с кем угодно.
Он снижает градус веселья.
— Только не говори, будто задание тебе противно. Что предлагаешь с ней делать?
Излагаю резоны оставить Элен на свободе и под наблюдением. «Родственник» кивает.
— Ты прав. Но помни и не забывай ни на секунду: она — враг и ее место в концлагере. Однажды так и случится. Когда твою подружку увезет Гестапо, не смей противиться!
— Я понимаю…
— Война только начинается, объявлена мобилизация. Скоро появится много молодых симпатичных вдовушек.
Улыбаюсь его скабрезностям. Пусть считает, что ценю его плоское остроумие. Сам невольно думаю: если бы в Союзе кто-то пошутил в отношении женщин, чьи мужья отправились Родину защищать, зубы в тот же миг вылетели бы на мостовую.
— Ладно, Вольдемар. Пусть Элен побудет журналисткой. Меня удивляет, что ты до сих пор не получил вербовочного предложения. Кстати, где сэр Колдхэм?
— Она утверждает, будто не знает. В Берлине его точно нет.
— Вот как… Будь начеку, сейчас британцы зашевелятся. Если задумают какую-то акцию, берем их всех и операции конец. В том числе твоему роману со смазливой лондонской шлюшкой.
— Вы уже говорили, дядя.
— Закончим, и я поговорю с Гейдрихом отправить тебя через океан. Не очень доверяю нашему посольству. Запомни: Рейх в союзе с США непобедим!
— А большевики?
Граф иронично кривит губу.
— Наша будущая пища вообразила себя нашим партнером? Но у пищи другое назначение — быть съеденной. Всему свое время. Надеюсь, ты не в претензии, что из команды дичи я перетащил тебя в команду охотников.
Да уж. А чтоб продолжать охоту, я должен предать и страну, в которой родился, и женщину, с которой сплю. Ненавижу нацистов.