Визитер едва не задохнулся от возмущения.
— Но… Сэр! Молодой Вольдемар фон Валленштайн — не слишком важная шишка в Службе безопасности. Если Гейдрих отдаст приказ Гестапо ликвидировать известную им британскую агентуру, Элен неминуемо пропадет!
— Не торопитесь. Немцы отчаянно хотят купировать участие Лондона в конфликте. Пока нет никаких арестов наших подданных, как и французских граждан. Это было «во-первых».
— Во-вторых? Не томите! — воскликнул сэр Колдхэм, взбешенный неторопливостью старого лиса.
— Во-вторых, мне совершенно непонятно, почему вы не пытались завербовать Валленштайна. Неужели Элен — недостаточная наживка? А выболтанные им сведения послужили бы замечательным компроматом для давления.
— Вы сами там не были! Вы не понимаете! Завести такой разговор с эсэсовцем все равно что купить билет в один конец. Они — фанатики. Они обожают своего фюрера, и этот Валленштайн не исключение. Он скорее согласился бы понести наказание за болтливость, чем изменить фатерлянду. Нужно очень большое разочарование, чтобы белокурые бестии о чем-то задумались, чтоб усомнились. Сейчас они мыслят лозунгами: «Германия для немцев», «Расширение жизненного пространства» и так далее. Элен в ловушке! Одной ногой в концлагере. Я сам вернусь в Берлин, чего бы оно ни стоило.
— Правильное решение, — неожиданно согласился адмирал Синклер, без сомнения ожидавший этой реплики. — Пока еще ходят пассажирские поезда между Францией и Рейхом, давайте. Нужно разочарование? Как только немцы столкнутся с британскими войсками и Королевским флотом, разочарований будет вдосталь.
— Когда?! Кто-то из журналистов уже окрестил наши потуги и надутые щеки «странной войной».
Глава разведки снова изобразил ту же мину, что была на его лице, когда открещивался от ответственности за политиков. И упрекнуть его в неджентльменском поведении невозможно. Никто не ожидал такого скоропалительного развития ситуации, Секретная служба не брала на себя особых обязательств. Следовательно — не нарушила никаких договоренностей. Сэр Колдхэм полагал, что разведка непременно должна вытаскивать из заграницы агентов, попавших в трудное положение. Но эти познания, как ни смешно, почерпнуты исключительно из шпионских романов. В момент вербовки с ним общался посредник, а не начальство МИ6, родную племянницу Колдхэм вообще привлек по собственной инициативе… Точнее, она сама настояла, увидев содержимое грузовика средь живописных швейцарских гор, сама решилась на близость с офицером СС.
— Итак. Вас проинструктируют, снабдят легендой, выдадут новые документы. Вы же столько лет прожили в Рейхе, говорите без акцента? Главное — избегать незапланированных встреч со старыми знакомыми. С Элен на месте решите, что для нее менее рискованно — пытаться сбежать или положиться на защитника из СД.
Адмирал распинался еще минут пять. После короткого телефонного разговора перепоручил Колдхэма другим. Стало понятно, отчего встреча произошла в конспиративной квартире. Перед отправкой в Германию разведчик не должен лишний раз крутиться перед агентами Абвера у резиденции МИ6.
Через сутки он в сопровождении двух крепких парней сел на паром до французского берега. Спутников явно не смущала задача: закрепиться в Берлине и быть готовыми к диверсионным акциям, от взрывов на военных предприятиях до ликвидации нацистских лидеров. Вплоть до убийства фюрера.
Сэр Колдхэм не излучал энтузиазма по поводу миссии. Он решил вернуться в Берлин и вытаскивать Элен любыми средствами. Хоть в багаже, хоть в багажнике… Жаль, что «роллс-ройс» в Лондоне. Заниматься нелегальной работой ему, известному сотням немцев, казалось делом абсолютно бессмысленным. Адмирал не может не понимать связанных с этим рисков. Значит — у него острый дефицит людей во вражеской стране.
Под плеск волн сэр Колдхэм чувствовал себя отвратительно, словно изгнанный на пенсию старый солдат, что за неимением лучшего пополнения снова призван в полк и брошен грудью на вражеские пулеметы.
Глава 25. Быдгощ
Война обезображивает страну. Я читал об этом у Ремарка. В Польше увидел сам.
Уродства войны — это разрушения и трупы, остовы обгорелой техники, толпы беженцев. Это сама атмосфера безысходности.
Впрочем, в войсках настроение бодрое. Пусть сопротивление поляков превзошло ожидания генералов Вермахта, упоение победой полное. Германские вооруженные силы наконец-то разгромили врага, впервые после унизительных провалов в Великой войне. Красная Армия выступила против Польши, тем самым Советский Союз вычеркнул себя из возможных партнеров Франции и Британии. Окончательный разгром остатков Войска Польского не за горами. Пророчества фюрера о возрождении Великой Германии сбываются!
Я стараюсь избегать радостных разговоров на эту тему. Нам с гауптштурмфюрером Гейнцом Хуммитцшем предстоит рутинная работа. Поганая, как и все задания на выезде.
Остро чувствую неприязнь офицеров Вермахта к СС. Армейцев распирает гордость. На нас с доктором Хуммитцшем смотрят как на тыловых крыс, примчавшихся поживиться на подвигах героических военных. Разговаривают сквозь зубы и не посылают далеко-далеко лишь из чувства самосохранения: понимают, что с СД лучше не шутить. В штабе армии нас сплавляют к свеженазначенному блокляйтеру, местечковому партийному вожаку из польских фольксдойче. Тот, напротив, готов выпрыгнуть из штанов, желая угодить посланцам Берлина.