Направляясь к двери, которую Линда Грин ему указала, Йенс подумал: «Знала бы ты, о чем говоришь!» – но все равно почувствовал себя польщенным. По какой-то ему самому непонятной причине он был рад, что эта девушка отозвалась о нем с одобрением.
Йенс постучал ребром ладони – достаточно сильно, чтобы внутри было слышно. Реакции не последовало. Тогда он еще раз попробовал сделать то, что уже делал раз пять, пока сюда ехал, – набрал номер Черного Лютгера, который дал ему хозяин пиццерии. Трубку опять никто не взял, звонка за дверью слышно не было.
– Я же говорила! – крикнула Линда Грин. – Здесь вообще живут странные типы, но Лютгер страннее всех.
Йенс повернулся к ней.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну он не курит, не пьет, не разговаривает, ни с кем не контактирует. Типичный аутсайдер. По-моему, он ужасно неуверен в себе.
Йенс протянул ей свою визитную карточку.
– Сделаешь мне одолжение? Если увидишь его, скажи, чтобы позвонил мне. Это важно.
Линда Грин взяла карточку.
– Он что-нибудь отмочил?
– Нет, но он мог кое-что видеть. Если он нам об этом расскажет, то, вероятно, поможет спасти человеческую жизнь.
– Серьезно? От Лютгера я всегда ожидала скорее противоположного…
– Что, прости?
Она пожала плечами, попытавшись изобразить пофигизм, но это у нее не очень-то получилось.
– Ну… В фильме про психопатов он мог бы сыграть главную роль.
С этими словами в ушах и мрачным предчувствием на душе Йенс направился к своей Красной Леди. Вдруг раздался звонок. Это была Ребекка.
– Ты не поверишь! – начала она без предисловий, ее голос дрожал от напряжения.
– Во что я не поверю?
– Сейчас опять приходил Торбен Вольтерс. Он выяснил, с чьего телефона звонили Виоле Май.
– Ну?