– Эбигейл. – Ной схватил меня за руку и потянул назад, остановив посреди засыпанной песком подъездной дороги. Стоял теплый июльский вечер во всей своей красе: яркая луна, громкие цикады, цветущие гиацинты. – Куда ты?
– Не знаю. Подальше отсюда. – Я заправила волосы за уши. – Извини.
– За что ты извиняешься?
– За то, что прочитала его письма. Все испортила. Клянусь богом, я не хочу, чтобы твоя семья злилась друг на друга или на тебя, Ной. Я просто хотела узнать прошлое своей бабушки.
– Я знаю. Эбби, успокойся, я знаю. – Он взял меня за обе руки. – Ты была права, мне стоило обождать. Открытое нападение никогда не срабатывало в моей семье. Но я разозлился, поэтому пошел к деду. Это я виноват, не ты. Ты тут ни при чем.
– Ненавижу ссориться.
Он усмехнулся.
– Со мной ты ссорилась.
– С тобой можно. – Я сделала глубокий вдох. – Он не захотел обсуждать ожерелье.
– Он вообще ничего не хотел обсуждать.
– И что теперь? – Мои надежды рухнули. Последние несколько недель я была убеждена, что просто поговорю с Эдвардом Барбанелом и все разузнаю. Я не рассчитывала, что мне откажут. Ну и дура же я!
– Что-нибудь придумаем. Эй, все хорошо. Это препятствие, а не конец.
У меня вырвался сдавленный смешок.
– Почему ты такой милый? Ты же не хотел, чтобы я рылась в прошлом.
Ной замялся, смотря на наши руки, а потом с новой решимостью взглянул на меня.
– Эбигейл, тебе стоит знать…
– Ной.
Вздрогнув, мы оба резко развернулись, непроизвольно опустив руки. На крыльце стоял отец Ноя. Он натянуто улыбнулся, но взгляд его был холодным.
– На одно слово, пожалуйста.
Ной на секунду прикрыл глаза, а потом кивнул мне. Выражение его лица было равнодушным, бесстрастным, как у его отца и дедушки.