Дорогой враг

Она ухмыляется.

— Я не собираюсь отказываться от сыра. Ты никогда не заглядываешь в холодильник, ведь так?

— Если я это сделаю, станет только хуже.

Делайла кладет сыр на столешницу, затем берет хлеб и масло. Она нарезает на ломтики толстую буханку фермерского хлеба.

— Ты собираешься приготовить мне сэндвич с сыром на гриле? В самом деле? Не обманываешь?

Ее глаза блестят из-под веера ресниц.

— Это будет наша тайна.

Я еще больше попадаю под ее чары, отчего все мои стены, о которых я даже не думал, рушатся.

— И не я его приготовлю, — добавляет она, доставая сковороду и включая плиту. — Мы.

Я встаю и останавливаюсь рядом с ней.

— Я могу приготовить сэндвич на гриле, но не такой, как у твоей мамы. Они всегда получаются подгоревшими и холодными внутри.

— Это потому, что ты не научился правильно их делать.

Мы готовим бутерброды вместе, используя сыр мюнестер, поскольку ее мама любила его, и проволоне, потому что Делайла считает, что он придает более глубокий вкус, и щедро смазываем хлеб маслом, так как Делайла поведала, что все дело в нем.

— Теперь, — говорит Делайла, выкладывая два бутерброда на горячую сковороду, — ты поймешь, что приготовление пищи задействует все чувства. Помимо вкуса подключается слух. Прислушайся. Масло шипит. Если отсутствует звук, значит, ты готовишь неправильно. Сковорода либо слишком холодная, либо слишком горячая.

Мы слушаем шипение.

— Также зрение, — говорит она. — Нам нужно видеть, как это чудесное масло оживает и пузырится по краям сковороды.

Я послушно наблюдаю. А как иначе? Она полностью командует.

— Понюхай. — Делайла проводит рукой над сковородой, позволяя теплому аромату подрумянивающегося масла и хлеба окутать нас. — Так необходимо делать, особенно когда ты добавляешь специи или травы. Пахнет ли блюдо так, как должно? В процессе работы ты этому учишься. Переверни бутерброды.

Я беру лопатку из ее рук и делаю, как она попросила. Хлеб идеально подрумянился.

— Осязание. Ты должен чувствовать, какой текстуры еда. Теперь, готовя этот сэндвич, ты не будешь торопиться, ведь иначе сыр не расплавится. Слышишь, как звук стал тише? — Я киваю.