Обоих.
Нет, определенно Мейкона.
Дорогой дневник,
Сегодня был день, когда я планировала подать свой первый пирог на конкурс летней церковной выпечки. Я с нетерпением ждала тринадцати лет — официальный минимальный возраст для участников. Мама убедила меня надеть небесно-голубой сарафан, который висел в моем шкафу с весны. И должна признать, что он сидел на мне довольно красиво.
Вскоре я пожалела о своем решении. Увидев меня, Мейкон Сэйнт — говнюк и задница — спросил (громко), не провожу ли я контрабанды под платьем. Прямо перед Джонасом Харди — Мейкон знал, что я в него влюблена. Глупая Сэм рассказала ему все.
Джонас рассмеялся, а Мейкон начал называть меня банановыми сиськами. И я… я так разозлилась, что швырнула свой любимый банановый пирог с обилием крема (ну почему это должен был быть именно банановый пирог???) в тупую физиономию Мейкона. Только этот придурок увернулся, и мой прекрасный пирог попал в лицо злой старухи миссис Линч.
Унижение! Теперь я под домашним арестом до конца лета, и мне запрещено участвовать в конкурсе пирогов.
Я ненавижу Мейкона Сэйнта. Нанавижу. Его!!!
Дорого дневник,
Прошлой ночью я поцеловала мальчика. Мой первый поцелуй. Это было приятно. Но не долго. В общем, я разочарована.
Я пошла на вечеринку по случаю дня рождения Джеффа Мартина только потому, что мама сказала, что было бы не вежливо отказаться от приглашения. Мне не хотелось говорить ей, что меня, вероятно, пригласили, потому что Джефф отчаянно хотел, чтобы пришла Сэм.
Как и ожидалось, вечеринка была ужасной. Нам пришлось играть в дурацкую игру под названием «Сарай». Суть заключалась в том, что ты вытягивал номер, и когда тот появлялся, ты шел в темный садовый сарай и целовал человека, у которого был такой же номер. Самое интересное, что ты не знал, с кем целовался до конца ночи, пока не показывал всем свой номер и не узнавал, у кого такой же.
Меня чуть не вырвало. Мне хотелось сбежать. Сэм назвала меня трусихой, поэтому я осталась.
Я не видела лица мальчика. Все, что я знаю, это то, что его дыхание пахло мятой, а губы были мягкими и сладкими. Этот поцелуй удивил меня и заставил все внутри меня гореть, в итоге я выбежала из сарая, будто тот был в огне. Как трусиха. Что правда. Но в конечном счете я была разочарована. И меня совсем не удивило, когда Мейкон и Сэм оба показали, что у них шестой номер. Мейкон вырос на несколько сантиметров, и по нему сохнет вся школа. Фу. Каждая девушка, кроме меня, хотела получить его номер. Я не знаю, как у Сэм это получилось, но уверена, что она обманула, чтобы получить поцелуй Мейкона. Она была мисс Самодовольство всю ночь.
Моя же ночь стала еще хуже. Мы уже собирались уходить, когда я узнала, что поцеловала Ксандера Дюбуа — одного из друзей Мейкона, который подмигнул мне и сказал, что я могу смело целовать его когда захочу, если он в ответ пощупает мою грудь. Отвратительно. Я пошла домой разочарованная, а Сэм стала девушкой Мейкона.
Господи помоги нам всем.
Я ненавижу целоваться.
Дорогой дневник (16 лет),
Есть гораздо лучшие слова, чем ненависть. Презирать, например. Презираю. Мне нравится, как оно слетает с языка… пре-зи-ра-ю. Или омерзительно. Такое приятное и четкое. «Он мне омерзителен». Отвратителен? Нет, это слишком легко. Со словом «отвращение» особо не придумаешь оскорбительные прозвища. Хотя в нем определенно есть что-то снобистское. «Он просто отвратителен, дорогая».
Я прячусь в своей комнате, потому что пришел Мейкон Сйэнт. Он приехал вскоре после школьного бейсбольного матча — игры, которую он проиграл, когда не смог поймать крученый мяч, в результате чего «Гринфилд Хай» вышли вперед. Не то чтобы я что-то сказала. Я ведь леди. Хотя я, возможно, похвалила спортивное мастерство команды соперников. Сэм назвала меня предательницей. Она должна быть лояльней, она же чирлидерша.
ebooksa