Как прекрасна она и легка,
Как настанет момент расставания
И ее не отпустит рука.
Как ты будешь робеть перед мамой,
Когда в гости ее позовешь.
Она будет чертовски упрямой,
Но нежнее ее не найдешь.
Рассказал о цветках незабудки,
Что тонули в прекрасных глазах,
А мои были преданно чутки —
Я боялась уйти вся в слезах.
В той квартире пахло лимоном,
Не могу этот запах забыть,
Терпкой мятой, слегка кардамоном…
Пахло всем, чтоб тебя полюбить.
Я открыла глаза, едва договорив последнее слово. Саша молчал, опустив голову и сунув руки в карманы брюк. Он кусал губу и рассматривал мыски своих белых кроссовок. А может, просто задумался, провалившись взглядом в вязкое пространство перед собой.
Прежде чем он взглянул на меня, приподняв подбородок, прошла целая минута. Ну, или около того. Все это время я смотрела на него и чувствовала, как мое сердце бьется где-то в горле.
Не знаю, почему мне было так важно услышать его мнение об этом стихотворении. Может, потому, что он один из немногих, кто знал и помнил о моем увлечении? Или потому, что рождал во мне какую-то непонятную реакцию, которую я уже не могла не замечать. На его присутствие, действия, слова. Он был… особенным для меня?
Я хотела знать, что он думает. Не только о стихотворении, а почти обо всем, о каждой теме, так или иначе мелькнувшей сегодня в нашем разговоре.
Когда Саша поднял глаза, я уже и не надеялась получить ответ. А может, надеялась не получить. Я столько замков сегодня успела построить: воздушных, теплых, невесомых. И каждый из них теперь был развеянным по ветру пеплом — практически ничем. Пустотой.