Закончив плясать, Дороти плюхнулась в кресло и огляделась.
— Что ж, пора в постельку. В моем возрасте больше двух мировых войн за вечер не вытянуть. Грегори, разрешаю тебе прибрать поле моей победы. Бриджит, дорогая, ты не могла бы мне помочь с посудой?
— Конечно! — Бриджит немедленно вскочила на ноги, желая показать себя хорошей гостьей.
Стол перед ней был завален остатками их импровизированной трапезы. Бриджит осознала, насколько проголодалась, только когда начала есть. С утра она не съела ничего, кроме помятого банана в сестринской. Среди хаоса прожитого дня базовые потребности отошли на второй план. Еда у Дороти в основном состояла из сладких пирожков, миндального печенья, «Джемми Доджерс»[63] и яффских пирожных[64]. Кроме этого, Пол, явно знакомый с холодильником Дороти, приготовил для себя и Бриджит бутерброды с жареной говядиной. Все это странным образом напомнило Бриджит пиры, которыми наслаждалась «Знаменитая пятерка»[65]. В свое время она проглотила все эти книги за одно лето. Вероятно, они и положили начало ее одержимости детективами. Единственное, чего не хватало на вечернем пиру у Дороти, — это «разливанного моря» имбирного лимонада, что бы ни означало это словосочетание. Но вместо него на столе стояла «добрая бутылка» белого вина — уже, естественно, опустевшая.
Бриджит собрала тарелки и стаканы на поднос и понесла их на кухню. Взяв пустую бутылку, Дороти последовала за ней.
— Просто засунь все в машину, дорогая.
— В посудомоечную?
— Именно.
— Хорошо, — ответила Бриджит и стала оглядывать большую кухню, искусно спроектированную так, чтобы сохранить старинную атмосферу дома и в то же время скрытно наполнить его, без сомнения, всеми современными удобствами.
— Хм… А где она?
Дороти посмотрела на шкафы так, словно увидела их впервые.
— Где-то здесь, полагаю.
Обнаружив машину с третьей попытки, Бриджит принялась ее загружать.
— Итак, как я вижу, в душе вы деспот, одержимый стремлением к мировому господству?
— Это у меня в крови, — ответила Дороти. — Вероятно, где-то в ветвях моего генеалогического древа спрятался немец.
Бриджит рассмеялась.
— А Пол определенно не любит проигрывать.
Как только слова слетели с губ, Бриджит почти услышала, как они тяжело рухнули на пол. Дура, дура, дура! Подняв голову, она наткнулась на взгляд Дороти. Как всегда настороженные ястребиные глаза смотрели на нее очень внимательно. В душе Бриджит зашевелилось смутное подозрение, что эта женщина никогда и ничего не упустила за всю свою жизнь.
— Э-э-э, в смысле, Грегори… я хотела сказать, — пробормотала Бриджит, опустив глаза в землю и отчаянно желая, чтобы она разверзлась и поглотила ее прямо сейчас.
Дороти бесшумно пересекла кухню и плотно закрыла дверь. Робко подняв глаза, Бриджит с удивлением увидела спокойную доброжелательную улыбку на лице старушки.