Проклятие музы

– Только на это потребуется несколько дней, пока я получу разрешение. Но эта идея мне не очень нравится. Покой умершего не должен быть нарушен. Кроме того, люди, которые поступают к нам в морг, и без того переживают ужасные вещи.

Ной лишь кивнул.

– Мы наверняка найдем другой способ. Я надеюсь. У меня еще один вопрос. Есть ли лазейки, через которые человек самостоятельно может оказаться в Литерсуме? Тогда у нас, по крайней мере, было бы какое-то объяснение тому, как девушки тут очутились.

Лэнсбери помотал головой.

– Хорошая мысль. Я поговорю с Малу и сообщу тебе. Сейчас ты должен отвести Райли домой.

Тот факт, что Лэнсбери никак не отреагировал на употребляемое Ноем слово «девушка» во множественном числе, доказывал, что он знал и о двух других блогерах, которые были найдены живыми, но со спутанным сознанием. Возможно, Ной рассказал ему об этом или он узнал раньше.

Может быть, это именно Лэнсбери доставил их домой. И тогда я вспомнила кое-что о нем, что никак не совпадало с происшествием с Лорен.

– Лэнсбери. Если ты действительно полгода назад провел длительное время в Литерсуме, не почувствовал ли ты каких-нибудь побочных эффектов? Потеря памяти или что-нибудь еще?

Он задумался.

– Я провел тут почти целый день, но не заметил ничего из ряда вон выходящего. Я чувствовал себя обычно. Почему ты спрашиваешь?

– Девушки, которых нашли, так же как и моя подруга, пострадали от длительного пребывания в Литерсуме. Потеря памяти, спутанность сознания… белая пелена на глазах, – сообщила я.

Молодой полицейский потер подбородок.

– Странно. Может быть, это побочный эффект преобразования структуры Литерсума после перестройки, которую устроила Мнемозина.

– У вас есть возможность поговорить с ней? – спросил Ной.

Лэнсбери кивнул.

– Малу иногда общается с ней, но очень редко. Богине необходимо время на отдых и восстановление. Но я подумаю, что можно сделать. Идите.

Мимо нас прошли двое мужчин с носилками. Я не хотела смотреть, как они выносили тело Анны из библиотеки. Ной убрал Следопыта и положил мне руку на спину, я чувствовала его тепло даже через одеяло. Мы вместе направились к входной двери библиотеки, не обращая внимания на любопытные взгляды собравшихся. Когда мы покинули помещение, я тут же узнала улицу, где находился мой дом.

Желудок неприятно урчал. Я направилась к своей квартире. Когда я попыталась вставить ключ в замок, моя рука так задрожала, что мне не удалось этого сделать. Ной забрал у меня связку ключей и помог открыть дверь. Переступив порог квартиры, я почувствовала, что меня тошнит. Я бросила одеяло, побежала в ванную и склонилась над унитазом. Желудок снова и снова сжимался в судороге, выбрасывая наружу все, что в нем было. Хотя было в нем немного, вскоре я почувствовала лишь горькую желчь на языке. Я дрожала, холод распространялся от шеи по рукам и до кончиков пальцев.

Только когда я вернула контроль над своим телом, я почувствовала на себе две руки. Одна убирала мне волосы с лица, другая успокаивающе гладила по спине. Затем одна из них протянула мне влажный платок, которым я вытерла рот. Ной всегда был рядом. Этого парня вообще ничего не пугает?

Он помог мне подняться и открыл кран. Я подставила руки под воду и умыла лицо. Колени были мягкими, как пудинг, я держалась лишь благодаря рукам Ноя на моих бедрах. Я умыла рот и сморщилась, когда сплюнула желтую жидкость. Мне самой было противно, что меня вырвало. Я полоскала рот, пока отвратительный вкус на языке не исчез. К счастью, я не испачкала свитер. Сейчас он мне был необходим, как бы глупо это ни звучало. Хоть я и чувствовала на шее и спине холодный пот, мне не хотелось раздеваться. Ной проводил меня до дивана и посадил. Он снял с меня обувь и поднял мои ноги. Я не сопротивлялась, даже когда он укутывал меня в одеяло. Потому что мне действительно было холодно. Я начала дрожать, на что Ной обратил внимание. Его руки гладили мои плечи, ноги, но это не помогало.