– Чувствую! Я даже ощущаю в воздухе магию!
– А ты не путаешь запах магии с запахом тостов?
Ворон сердито глянул на неё.
– Ну да! Признаюсь! Тосты, кексы и сыр. – Он перепрыгнул с ноги на ногу. – Но что плохого, если я суну крылья в халат? Посижу всего пару минут… просто чтобы…
– Нет! – От отчаяния Серен преградила ему путь к привлекательному креслу.
– Уйди с дороги, глупая девчонка!
– Не уйду! Кажется, кто-то говорил, что Они ничем не могут тебя подкупить? А теперь ты продаёшься за кусочек сыра?
Ворон заморгал. Серен ожидала, что он придёт в бешенство и начнёт спорить, но он печальным спокойным голосом произнёс:
– Дело не только в сыре, а в том, чтобы снова стать человеком, сидеть в кресле, носить одежду, очки и читать книги. Забыть про это побитое молью грязное тело, которое всё время чешется и которое надо постоянно заводить, чтобы оставаться в сознании. Ты и представить себе не можешь, Серен, что значит быть заколдованным!
Девочка прониклась сочувствием к другу.
Сохранять твёрдость было трудно, но она взяла себя в руки.
– Может, и не могу, – мягко произнесла она, – но я знаю одно: всё это хитроумная уловка. Тебе ведь известно, как Они действуют.
Ворон некоторое время стоял неподвижно. Потом, вздохнув так глубоко, что Серен стала опасаться за сохранность его механизма, он повернулся и запрыгал на площадку.
Дальше они поднимались молча.
Аромат сыра и жареного хлеба следовал за ними, и Ворон в ярости скрипел клювом.
На верху лестницы Серен удивлённо распахнула глаза: там находилось помещение, в котором она уже была, – огромный бальный зал со множеством переливающихся колонн, поддерживающих стеклянный потолок.
– Странно: такой же зал был в Плас-и-Фране.
– Это моя комната, – произнёс вкрадчивый голос. – Она находилась в имении Джонсов, теперь она здесь.
Бархатная лисица сидела на маленьком золотом троне в центре зала. Она уже была не размером с детскую игрушку, а одного роста с Серен. Рыжая шерсть блестела, хвост распушился, в чёрных глазах играло лукавство.
– Где мой браслет? – резко бросила ей Серен.