– Уж не считаете ли вы мою кровь вашей собственностью?
И что такого она сказала? Граф отшатнулся, словно от удара, и побледнел, хотя при естественной (а правильнее сказать, неестественной) белизне его кожи это казалось невозможным. И снова, как тогда, в подземелье, лицом к лицу с китайцем, Аниту посетило ощущение того, что она ходит где-то рядом с правдой, временами даже видит ее уголок, но дальше, на запретную территорию, не пускают.
Впрочем, в запасе наличествовал еще один козырь. И, быть может, пока граф выведен из душевного равновесия, самое время бросить его на стол.
– Из-за чего вы беспокоитесь, ваше сиятельство? По-моему, у вас в замке это в порядке вещей.
– Вы о чем?
– О крови. Ее здесь теряют все: и живые, и мертвые…
Насторожился. Ждал продолжения.
– Я сегодня не поленилась, заглянула еще раз в ваш склеп. Хотелось сказать последнее «прости» кухарке…
Брякнула упавшая тарелка – это зазевалась Вероника, разинувшая рот от любопытства. Максимов повелительным жестом выслал ее из комнаты, а сам, как и граф Ингерас, весь превратился в слух.
Анита упивалась произведенным впечатлением, говорила не спеша:
– Я подняла крышку саркофага, а там…
– Что? – хрипло спросил Максимов.
– Нет, Нова-Лингу была на месте, и даже с руками и ногами. Но ее тоже обескровили – как господина из Египта. Что вы на это скажете?
Вопрос был обращен к графу. Тот уже вернул себе утраченное самообладание, придал обезображенному лицу равнодушное выражение и откинулся на спинку стула.
– Я не имею к этому ни малейшего отношения.
– Ой ли? В вашем замке убивают, выкачивают кровь, и вы тут ни при чем?
– Я никого не убивал. Вы же сами исключили меня из списка подозреваемых, не помните?
– Помню. Но любую точку зрения никогда не поздно пересмотреть.
– Не трудитесь. Вы же знаете, кто на самом деле убил Нова-Лингу.
– Знаю. Но кто потом пробрался в склеп и забрал у нее кровь? Заметьте, это требовалось сделать сразу после ее гибели, пока тело не остыло…