Моргом здесь пахло, без дезинфекции…
Нестерпимо хотелось вернуться в лес, свернуться калачиком под первой елью и проспать до утра, но, возможно, Баба Яга в самом деле могла разрешить ее вопрос. А вдруг Дьявол просто наговаривал на Идеальную Женщину, чтобы устранить ее из жизни обожаемой Матушки всея государства, как проблему. Идет она по лесу, радуя его своими муками, никому не мешает, и Благодетельнице от ее хождений ни холодно, ни жарко – чем не устранение? А потом окажется, что вопрос мог решиться за пару дней.
Манька сглотнула едкий желудочный сок с желчью, поджимая заднее выходное отверстие.
– Ой! – схватилась она за живот. – Ну вот! Я же говорила!
– Может, чаю еще налить? – спросила Баба Яга. – Не ругаюсь я. Если оголодала, изнеможешь, упадешь на каменку.
– Ой, бабушка, некуда уже, – запротестовала Манька, зажимая рот. – В баню так в баню! – не выдержала она. – А потом, может, на сеновал? Не хочу вас стеснять.
От насилу проглоченной желудочной кислоты стало еще хуже.
Но Баба Яга сунула стакан с чаем в ее руку, крепко сжала пальцы, не позволяя отказаться от угощения. Руки у нее были холодными, как у покойника.
– Малиновый чай выпьешь и пойдешь, я туда три ложки сахара положила, – настойчиво потребовала Баба Яга и погладила по голове, подбадривая.
После Дьявольских чаев из травяных и ягодных сборов, которые еще остались с лета, и которые он таскал сам, чай Бабы Яги казался самыми настоящими помоями. Серо-коричневая бурда, в которой плавали ворсинки от малины. Уж если пить чай с вареньем, то вприкуску. Дьявол и сам любил побаловать себя чаем, зная каждую травинку наперечет. Не столько по названиям – названиями он себя не утруждал, оставляя выбор человеку – сколько обо всех полезных и вредных свойствах каждого растения.
Из-за откинутой занавески стали видны и стол, и мойка, заваленные грязной посудой, огрызками заплесневелой колбасы и недоеденной соленой рыбой.
Манька порадовалась, что не попробовала суп. После такого угощения Дьявол месяц отпаивал бы ее горькими травами – каждый день! Он и без того травил ее раз в месяц. «Маня, – говорил он, – глисты – хуже железа! Человека могут заживо сожрать! Мы с тобой в лесу всякую гадость собираем! Те же хомяки свои запасы в землю за щекой тащат! А ну как не все чумные бациллы сварились?!» Потом она была сама не своя, то проносило, то тошнило, то начинала болеть голова, а если отказывалась, обязательно обращал внимание на загаженность реки отходами и мусором, который ушлые предприниматели свозили на берег, а обратно загружались песком и гравием, совмещая вредительство с доходностью.
– А вы что же не пьете? – поинтересовалась Манька у Бабы Яги.
– А у меня еще работа есть, – ответила она, неотрывно наблюдая за стаканом. – Мне, милая, внутренность твою рассматривать, дерьмо твое подтирать.
Манька сделала вид, что приложилась к стакану губами и сглотнула слюну.
– Ой, ну я так не могу, – отказалась она от угощения простодушно. – Будто вы мне в рот смотрите, как люди, которые каждую крошку считают, кабы лишнее не проглотила. Мне, лично, чужого не надо. Вот если бы мы с вами задушевную беседу вели…
– И правильно считают! – ответила старуха, но за печку заступила и повернулась спиной, накрывая хлеб рушником.
Манька воспользовалась мгновением и пошла за Бабой Ягой. Проходя мимо шестка с котелком, выплеснула чай в зеленую бурду, обхватила стакан ладонями, попивая уже из пустого стакана.
– Вы не представляете, как я обрадовалась, когда огонек заметила, – она благодарно поставила пустой стакан сверху грязной посуды, – Холодно в лесу, голодно… – вспомнила она утреннее приключение и вкусный ужин, и благодарно улыбнулась Дьяволу, посмеиваясь над его напрасными потугами сдать ее старухе с потрохами за порчу зеленого варева. Не добившись от Бабы Яги внимания и благодарности, он прохаживался по избе, исследуя содержимое расставленных на лавке банок, приятно удивляясь старухиным запасам.
Баба Яга приняла ее улыбку на свой счет.