Но тело черта стало уплотняться. Он вдруг подрос и был выше раза в два. Схватив камень, черт бросил его, угодив ей в голову. Голова сразу наполовину сделалась чугунной, будто ее раздавили. Черт излучал самодовольство, самолюбование, спесь – и Манька почувствовала, как черта распирают приятные ощущения, когда он унижал ее.
– Учил, учил! Тебе лишь объясняет, а меня сразу разумной сделал! Все его знания у меня в уме, а ты только слова слушаешь! – надменно и с усмешкой бросил черт, увидев ее саму. Теперь он смотрел прямо на нее. – Посмотри вокруг, кому столько дал, сколько мне? Даже по обычному человеку не дает тебе, а ты все придумываешь, как оправдать свою убогую жизнь! Вот у меня платья-то какие! – черт вытащил кучу барахла, и Манька отступила, освобождая ему место.
Ну да, платья у Благодетельницы были одно другого наряднее.
– А еда у меня… вот! – и опять Манька увидела – стол, накрытый златом-серебром, и хрусталем, а на столе пития разные, фаршированные поросята и щуки, и фрукты заморские, и вина, и соусы в соусницах из тончайшего фарфора. – И люди предо мною коленопреклоненные! – и снова Манька увидела, как встают люди на колени… – и еще один камень ударил в грудь и достал до сердца, – черт заполнил собой грот, стены раздвинулись, своды поднялись.
Маньке захотелось повернуться, но она удержалась, сообразив, что сделала что-то не так…
– Я никогда не стану убивать людей, как ты, – сказала Манька, но уверенности в ее голосе не было.
– Ума нет, вот и не можешь! Таким, как ты, разве дано унижать людей? Ты ж сама униженная! – засмеялся черт. – Мы люди, нам много дано, мы правим миром, и если для этого должно пожертвовать скотом, что ж, для того он и существует… Разве ради тебя мог бы он, муж мой, твой половинчатый супермен, отказаться от всего, что имеет со мной? Какой имидж ты могла бы ему создать? Кто соблазнится местом на помойке? Люди летят ко мне, как мотыли на свет, а тебя хоть один человек удостоил тебя вниманием? Муж мой только отделил свою голову от твоей… И вот, немного оказалось у тебя своего ума! – черт рассмеялся. – Хлев свой скотский помнишь ли? Не было у тебя ничего и не будет, куда поставлю, там и будешь стоять!
«Вот я и проиграла», – подумала Манька, закусив губу до крови, багровея в лице.
– Маня, разве я сомневаюсь, что ты справишься? – издалека долетел голос Дьявола. – Что ж ты наделила черта живительной силой? Или мы уже во дворце у Благодетельницы? Кому как не мне знать, кому и сколько я даю! Если у тебя слева пессимисты, справа оптимисты, надо думать, по имиджу получил человек, но было бы наоборот – и было бы наоборот!
Дьявол за нею следил! Все время сидит у нее в голове, читая ее мысли, как раскрытую книжку!
И замечательно, что следил!
– Давай так, благородное создание, размышляем… Первое: нет у меня имиджа, а я без всякого имиджа нагрела Благодетельницу, Кикиморы нет, Бабы Яги – нет, и с избы меня пригрели, – усмехнулась Манька, взяв себя в руки. – Да не простые, о двух ногах! У кого еще в мире есть такие?
– Змею они пригрели! – бросил черт, но в размерах ужался.
– Второе, что же Благодетельница никак не рискнет в глазки-то мои посмотреть, все со спины норовит прыгнуть на хребет, чертом? Неужто страшная такая? И хорошо, что есть у нее маленько, а от Дьявола разве убыло? А больше-то где возьмет? Третье, Дьявол – мне друг, а ей Господин! Вот и думай, захочет ли Господин пожалеть слугу, который друга достал уже?! Четвертое, у меня земля есть, а у нее земли нет, и ближний ее в Царствии Небесном поджаривается! Болезнь ты изубушачья! Ты не Благодетельница, ты всего лишь черт, а сидишь тут, в пещерке каменной, царицу изображая, потому что запечатали тебя! Ведь и слов-то своих у тебя нет…
– Почему это не могу своими словами? Очень даже могу, говорю же! – черт ужался до прежних размеров.
– Дважды два, сколько будет? – поинтересовалась Манька, решив, что пришла пора изучить глубину мыслительного процесса черта.
– Не знаю, отстань от меня, – попросил черт.
– А не знаешь! – рассмеялась Манька. – Не учили уму-разуму, когда запирали тут! – она снова едва сдержалась, чтобы не обернуться и не посмотреть на черта. – Да, много у тебя еды, и платьев много, и люди кланяются – а только не радость у тебя во дворце, а неприятности с избой… И с Матушкой. И с тетушкой… А у Дьявола в Аду грелся бы у пламени и раздевал нечестивцев догола. Я-то человек, мне трудности положены, а ты чего ради терпишь? Посмотри на себя, какой стал жалкий и убогий! Правильно сказал Спаситель о вас, о нечисти: бревно в глазу! Вампира бревно, хоть и в моем глазу, а в моем – соринка! Боится нечисть суда, бежит от суда, а я судима уже, и судить буду!
Больше чертей в пещере не было, но Манька не торопилась. Вышла, но пещеру из виду не выпустила, и видела, как обвалилась земля в том месте, где она только что была. И когда затылком стала видна стена из бревен, решила, что чертей с нее достаточно.
– Манька, с нечистью свяжешься, смеху не оберешься, за то и люблю ее! Иди сюда! – позвал Дьявол. И едва она спустилась по лестнице, приказал: – Снимай железные обутки, будешь полы елозить своим нагим телом, где-то тут тайник есть! Нам кресты твои достать нужно, да так, чтобы по самую муку!
ebooksa