– Пока ничего, пока рассуждаем. – Дьявол тоже быстро пришел в себя, еще раз осмотрел зеркало. Накинул на него покрывало. – Попробуй так посмотреть, – попросил он, отодвигаясь в сторону.
Ничего не изменилось. Манька даже знала, какой зеркало ее показывает, и когда покрывало сдернули, отражение оказалось именно таким, каким она его себе представляла.
– Во-первых, связь креста и зеркала виртуальная, – сделал вывод Дьявол. – Материальность для него роли не играет. Во-вторых, мы выяснили, что крест тот, или черт, или то и другое (мы пока не знаем!) делает тебя… как бы это сказать… отшельником, воздействуя на твое сознание и заставляя посылать куда подальше объект, который мог бы быть тебе в помощь. Сотни причин найдет, – Дьявол оживился, восхитившись. – Найдешь ты рубль, он спокойно заставит пройти мимо. Сотню причин найдет: люди смотрят, никто не подбирает, а ты позоришься, не нищая, не к добру такой рубль… Меня, например, как бы вообще не существует, а я в твоем уме развенчаться сумел. Не именно я, как индивидуальная личность, а как объект в твоем уме! И рубль он не сможет развенчать. Подберешь или нет, рубль останется рублем – его подберут другие. Тот же вампир. И станет богаче, а ты как была бедной, так и останешься. Если бы рубли не подбирали, мостовые можно было бы не мостить. Любой объект схожий со мной или с рублем будет обработан. То есть, все как всегда на своих местах, а крыши у тебя нет – ее или чертом, или крестом сдуло!
– Но это же только перед зеркалом?.. Или нет? – заинтересовалась Манька. Приведенная пример показался ей до боли знакомым. Был у нее случай: нашла деньги в конторе господина Упыреева, когда работала уборщицей и печи по утрам топила. Три ее зарплаты. И вместо того, чтобы взять, а после сказать, что не знает ничего, ибо сгорели, побежала отдавать. Думала, отблагодарят ее. Как бы не так! И сама осталась ни с чем, и кассиршу наказали за то, что коробку с деньгами выкинула, уволили. И смотрели на нее с того дня косо.
– Не могу сказать… – Дьявол прошелся взад-вперед и поправил свежевыструганные бочки, сдвинув их к стене.
Изба обживала подвал, заполняя его барахлишком.
– А если зеркало лишь обнажило твой крест, показывая его явно? Простые жизненные ситуации иногда видятся человеку именно через такое зеркало. Разве не было у тебя случаев, когда ты прошла мимо благодеяния?
– Были, – призналась Манька, припоминая один случай за другим. Например, на берегу реки, где деревенские купались, лежало много добрых камней. Их достали со дна, когда делали запруду. Она много раз проходила мимо, завистливо вздыхала, но принести и положить в каменку не решилась – ибо общественное достояние! Ими можно было и печку залатать. А однажды пришла, а их уже нет. И никто не возмущался. Не заметили даже. И с кирпичами та же история вышла, когда старую ферму разбирали, прошла мимо. Там и доски были. А когда весной спохватилась, решив построить парник, было уже поздно, все доски разобрали. Но, в общем-то, ей не везло, не так много у нее было случаев, чтобы чем-то поживиться.
– А у вампира посыл еще раз отразился бы от вампирского яйца, и водрузил крышу там, где ее сроду не было, – Дьявол стол рядом и явно опять читал ее мысли. – Проклятый и вампир думают и чувствуют совершенно противоположно: проклятый в уме богат, вампир – беден, проклятый в жизни беден, вампир – богат, проклятый – щедр, вампир – жаден, проклятый – добр, вампир – жесток, у одного последняя корова сдохла, к другому стадо прибилось… Жалобная книга в сердце проклятого не даст ему пройти мимо бедствующего вампира, тогда как вампир не подумает даже взглянуть в сторону бедствующего проклятого. Проклятый будет искать выход из положения, вампир землю, в которой есть чем поживиться. И отсюда третий вывод: симбиотическое сожитие неких факторов безжалостны к любой боли. Когда здесь встанет вампир с энергетическим яйцом в сердце, появился еще один фактор, который сделает зеркало для него безопасным, а в твоем случае объект не рассматривает проблемы, но действует избирательно направлено на каждый положительный персонаж в твоем уме.
Дьявол протянул Маньке кинжал.
Она застыла в восхищении. Необыкновенно блестела сталь острого, как бритва, длинного клинка, украшенная руническими знаками. Серебро рукояти почернело от времени. Как только она взяла его в руку, знаки ожили, и между ними пролегла огненная нить. От него вошло в тело необыкновенное тепло.
– Теперь я хочу посмотреть на анализ крови… Давай так, сначала ты сама попробуешь убрать себя с дороги Благодетельницы, не получится, я завершу начатое. Тебе все равно умирать, так какая разница, когда это произойдет? А я не смогу жить спокойно, пока это зеркало не станет моим. Так и быть, попробую уговорить избы прикинуться мертвыми, распластавшись на земле. Оборотни придут, посмотрят, и уйдут. Ну, не будут же они воевать с бревнами!
– А если сожгут? – забеспокоилась Манька.
– Прикинутся умирающими лебедями. Кинутся в реку и залягут на дно. Дно здесь глубокое, пересидят полнолуние.
Манька встала перед зеркалом и задумалась.
Впервые ей предложили сделать то, о чем она думала много и часто. Всю свою жизнь, пока не встретила Дьявола…
И сразу нахлынули воспоминания, одно за другим, так было каждый раз, когда она собиралась сделать это. Оказывается, она ничего не забыла, боль жила в ее сердце. Тупая, как раковая опухоль. Мало ли что она себе придумала. В сердце не было Дьявола. Лета посреди зимы. Изб, которые сами по себе. У нее ничего не было. Она шла по заснеженным полям – одна, в железе, как раненный зверь. Ее убивали. Кузнец Упыреев, Кикимора, Баба Яга, черти – много чертей, которые высмеивали каждый ее шаг. И душа. Разве могла быть душа человеком? Неужели Господь так жесток, чтобы предать человека в руку человека?
Но почему ей всегда так больно? Почему все оборачивалось против нее?
Манька вдруг отчетливо увидела, как настигают ее красивые и сильные звери и рвут ее тело – так близко, так ясно. Она не понимала: зачем? за что? Смотрела на нож и чувствовала, что только так она могла бы искоренить свою боль, и отдать мучителям то, что ей уже давно не принадлежит – жизнь! Навсегда, насовсем, щедро, последним подаянием, так, чтобы закрыть глаза и больше не думать. Как день и ночь, приходили и уходили горе, боль, расплата. Этого душе было мало – душа желала ее смерти. Душа не видела в ней человека, и не верила, что, если и существует совет и любовь, это она и ее руки, искавшие простого человеческого счастья. Не было души, никто не ждал ее, не спрашивал о ней, не придумывал и не рисовал себе ее образ. У нее давно не осталось надежды на счастье, его не могло быть – черный ужас закрывал ее от мира.
Будет ли у нее еще такой шанс? Сколько раз ей не хватило мужества…
ebooksa