– Я все полы уже давным-давно своим телом отдраила, когда кровищу с мясом отдирала! Еще драить?
– Поговори мне! – прикрикнул Дьявол и сам про себя рассудил, – Зачем, мне в Аду Манька? Возьми ее в Ад, но как бы и греха за ней нет. Не любит она нечисть. И Богу не шибко нужна: нечисть свищет перед ней, а она слыхом слышит, глазами видит, а не разумеет! – он остановил на ней взгляд. – Так и будешь, день в Аду, день в Раю! Чисто бомж. Определяться пора с местожительством!
– Снимаю уже, видишь, снимаю! – возмущенно отозвалась она, стягивая железные башмаки.
Дьявол настроился на долгие объяснения, вооружившись указкой, но вид его остался взъерошенный и озадаченный.
– Итак, не многим дано понять, что такое крест идеалов, – Дьявол постучал указкой по зеркалу. – Ты сама только и можешь поднять его и дать мне в руку, – доверительно сообщил он. – Вы видите, я нет. Креста на меня нет, я существо недоказанное, – Дьявол внимательно и долго пялился на зеркало, проявляя волнение. – Просто быть на мне его не может, – он покачал головой, – кто ж такую заразу на Бога наложит?! Но методом дедуктивного анализа я просчитал, что, когда ты в зеркало смотришься, как раз под такой крест попадаешь.
Дьявол пощупал зеркало и, применительно к нему, пытался за него заглянуть, просунув голову через стекло.
– Сейчас, я попытаюсь понять, – промычала Манька, загружаясь размышлениями. – На мне креста нет, потому как я не всегда бываю под ним, и то отражаюсь, то не отражаюсь… То есть он где-то здесь, и то действует на меня, то не действует? – она тоскливо взглянула на Дьявола, предполагая возможные варианты: очень болезненный, средне болезненный, терпимо болезненный. – А сам не пробовал перед зеркалом помолиться? А то все Бог, Бог…
– Нет уж! – как-то слишком торопливо проговорил Дьявол, опасливо на него поглядывая. – Я – голое сознание! Мне в зеркале места нет! Это на тебе крестов много – так много, что они сами себя крестить начинают! Я же говорил, что вампиры тебе сначала по неосторожности прививку от бешенства в детстве сделали, а потом кусать пытаются. Ну, разве можно так человека инфекцией заразить? Что до креста… Честное слово, я сам запутался, не понимаю, ни где он, ни как работает, – озадаченность его стала еще заметнее. – Ты подходишь к зеркалу в сомнениях, и крест начинает объяснять, что ты находишься под неким виртуальным крестом. Например: черт на тебя нашел – и крещение твое отражается явно. Но почему только крест мученичества? Крест может и фараоном египетским человека разоблачить, и прочими выдающимися личностями. Где остальные? О приятных крестах он ни слухом, ни духом… Получается, какой-то симбиотический крест: крест на крест и молитвенник… – Дьявол еще раз почесал затылок, но указкой, – Так, Манька, – наконец, решительно заявил он, – иди, встань здесь, будем устанавливать свойства столь не честного симбиоза экспериментальным путем. Как это надо было сделать, чтобы крест крестов стал не враг нечисти, а поборник и ангел мести?
Манька хихикнула. В роли подопытного кролика бывать ей не приходилось. Вернее, приходилось, но тайно, когда Дьявол изображал из себя Бога и мысли свои выдавал как непреложную истину, а она по ним жить пыталась. Сейчас он не скрывал, что не имеет представления, что в итоге получится. Естественно, зеркало ее не отразило – не было на свете ее, как и Дьявола.
– Теперь думай, что это я насильно тебя заставил ушастым зверьком стать, а сама ты ни за что бы здесь не стояла, а лежала рядом с теми покойниками, – приказал Дьявол.
В принципе, думать так было не сложно – так оно и было, просто раньше она как-то не додумалась до этого сама. И как только перестала сомневаться в принципиально правильной постановке вопроса, зеркало не замедлило согласиться. Чем больше она углублялась в размышления о Дьявольских издевательствах, тем явственнее проступало отражение, добивая ее: сначала левая часть, потом правая. И затягивало ее глубже и глубже, мысли приходили сами собой, совсем как в пещере, когда черти завладели головой. Чаша мученичества быстро наполнялась, от настроения не осталось и следа.
Она уже всерьез задумалась: а почему бы Дьяволу самому не управиться со своими изделиями?
С чертями-то не воюет – все самое трудное на нее свалил!
И покойники…
Кто в здравом уме согласился бы на такое? Одно дело черта выдавливать, другое – правде в глаза смотреть!
Подозрения встали в полный рост. Помазанницей она не была… И другом…
Когда это Дьявол стал ей другом?
Где-то там, в недрах чрева начала зарождаться на Дьявола злость. Злость, освобождаясь, подкатывала к горлу, сжимая сердце в кулак. И сердце снова заболело. Ей расхотелось искать кого-то там, воевать с кем-то там. Она ничего не могла дать людям, а люди ничего не могли дать ей – не хотели. Страшно признать, но ведь это правильно, что душа выставила ее вон! Разве с нею поднялся бы так? Стал бы Царем? Это ж, какое надо иметь умище!
Манька попробовала вернуть свое настроение, напомнив себе, что земля у вампира принадлежала ей, была ее собственностью, и это ее землей закусили, обеспечивая себе доходность. При любом раскладе вряд ли кого-то интересовала она сама и та польза, которую могла бы принести обществу… Сопротивляться озлобленности и обреченности сил не хватало и не хотелось. Сознанием она понимала, что мыслит как-то неправильно, но голова упрямо твердила свое – ее несло, умные мысли о самой себе сразу же отметались.
Манька уже не сомневалась, что черт правит головой, и готова была сорвать злость, но Дьявол опередил:
ebooksa