Мудрый Дьявол учил ее смотреть на жизнь без боли. Для кого-то он был чужим и чудовищем, но у нее, пожалуй, не нашлось бы никого ближе. И не внутреннее благородство останавливало ее от того, чтобы поступать как нечисть, у которой она тоже училась, в частности, что совесть понятие относительное, а страх однажды не увидеть Дьявола рядом.
– Пусть будет так, – благословила она. – Продолжай искоренять зло. Но я смотрю на тебя, на людей, которые борются между собой, и кажется мне, что каждый из них, оправдывая себя, повторит о себе то же самое. Вот закроете глаза последнему человеку, и ни один день не покажется вам таким коротким, как тот, в котором трудились, убивая его. И придется тебе смотреться в нечисть, как в зеркало, потому что вы друг друга стоите.
– Но я-то законный Господь! И это все я, все мое! Я меч, и что бы там зеркало не думало о себе, я всегда смогу разбить его или накрыть покрывалом.
– Я тоже могу гордо сказать о себе, – пожала Манька плечами. – Даже то, что мне не дано. Но будет ли это истиной?
– Это ты зря! – рассудил он. – Люди по-своему правы. Мой живодер, только не задумываются, что потом происходит. Думает человек, если на земле у вампира больше прав, блага его никогда не закончатся. Даже этим человек унижает себя, поставляя нечисть выше. Ведь не я вампиру отдаю его добро, сам человек, соблазняясь обещаниями. Нечисть для него больше, чем он сам, и если надеется он, как скажет вампиру, которого поставил над собой: «Пытаешь меня, но я буду жить вечно, а ты сдохнешь, ибо выше тебя есть Бог!» Ответит вампир: «Так иди к своему Богу!» Оглянется человек, а Бога нет, есть только вампир, который правит страной, устанавливает законы, простирает руки ко всему, что человек хотел бы иметь. Человек, который верит, но не знает, врет себе, врет душе, врет брату своему. В каждом человеке есть идеология вампира, но только вампир знает. И ему удобно, что человек не знает. Вера – иллюзия, я – не иллюзия.
– Ну, это мы еще посмотрим! – неуверенно отозвалась Манька.
– Вот видишь, какая ты! – Дьявол усмехнулся. – И любопытно мне, чем закончится ваше противостояние. Я Бог Нечисти, но людьми интересуюсь иногда. Просунуть голову в замочную скважину и попробовать железо на вкус – исстари хорошая примета: к встрече с Дьяволом. И будешь еще всей нечисти Нечисть, я сказал!
Начиналась метель.
Ветер ухал в вышине надсадно, нагоняя сухой и колючей крупы. Но под елью с развесистыми лапами было тихо и огонь костра горел почти ровно. Хвороста заготовили с избытком, с запасом на случай задержки.
Манька забилась в шалаш, нагревая место для ночлега и прислушиваясь к звукам снаружи. Одно было несомненно, здесь, среди укрытого снегом глухого леса по заметенным следам ее ни один вампир не найдет. Звери, наверное, к ней уже привыкли и принимали за свою, раз столько времени не трогали, а вампиры… Она пыталась думать об Их Величествах, как об опасных и злобных тварях, но в уме вставали милейшие люди, любимые всеми подданными.
«Ну и пусть, – думала она, засыпая, – дойду, а там видно будет». При мысли о том, что Дьявол окажется прав, сердце ее болезненно сжималось. Но могло случится иначе, и все ее мечты, как ее встретят во дворце, сбудутся. И тогда на сердце становилось тепло и сладко.
Наверное, человек не мог жить без мечты с хорошим концом.
Глава 12. Посредница
Сон у Маньки был неспокойный. Снилось ей, что избушка ее совсем развалилась, и жить ей негде, и что бабка-опекунша осуждающе выговаривает ей за ее непокорность и грозит всякими муками. А еще снилось, будто она маленькая и сидит под голой железной кроватью, в воздухе летают отрубленные головы, которые уже совсем сгнили, так что одни черепа остались, а которые только начали гнить, и один из черепов, похожий на лошадиный, упал на землю и покатится к ней, чтобы сделать какое-нибудь непотребство.
Но она почему-то не испугалась, а начала разглядывать головы, прикидывая, как они могут летать, если крыльев у них нет, и даже тело осталось где-то в другом месте.
Видимо, якшанье с Дьяволом не прошло даром.
И вдруг увидела себя в поле: она почти летела над ним, над большими синими, красными и желтыми цветами, над зеленой до одури травой, а небо было синим-пресиним, как лазурное море, которое было где-то тут, рядом – сырое и соленое, и она как наяву дышала его одурманивающим запахом.
Манька ахнула и подумала радостно: неужто это я?
И как только подумала, сон на нее обиделся, не иначе – вдруг начал выталкивать из себя, потому что ей такие сны не полагались…
Сон был чужой – Манька это сразу поняла, но из сна уходить не хотела, воспротивившись, и сразу почувствовала себя заключенной в чужом теле, где-то в животе у человека, который какое-то время еще продолжал парить над полем, но оболочка уже не принадлежала ей, и Манька отчаянно позавидовала тому, кто наслаждался где-то там, далеко – уж слишком сон был реальным.
ebooksa