– Ту, что начал в саду?
– Ее начали птицы. Птицы!
– Хорошо, пусть будут птицы. – Блэк с опаской подступил ближе, чтобы рассмотреть плоды безумия. – Как тебе удалось в этом разобраться?
– Пернатые сделали большую часть работы. Я лишь добавил вариации.
– Орнитологи тебя поднимут на смех за такую самонадеянность. Тебе раньше доводилось писать музыку?
– Нет. – Пальцы Фентрисса описывали дуги, карандаш царапал бумагу. – До сегодняшнего дня не доводилось.
– Надеюсь, ты понимаешь, что это плагиат?
– Заимствование, Блэк, всего лишь заимствование. Если сам Берлиоз54 не погнушался заимствовать утреннюю песенку юной молочницы, что уж тут говорить! Если Дворжак55, услышав, как южанин бренчит на банджо «Возвращение домой», позаимствовал даже банджо, чтобы обогатить свои симфонии «Из Нового Света», то почему же я не могу забросить невод и поймать мелодию? Вот!
– Я? Да у меня фантазии не хватит.
– Может, «Соловей»?
– Уже было у Стравинского56.
– «Птицы»?
– Уже было у Хичкока57.
– Вот черт! А если так: «Всего лишь Джон Кейдж: клетка в золоченой птице»58.
– Неплохо! Только кто в наши дни помнит Джона Кейджа?
– Ну, тогда… Есть!
И он вывел: «Пирог из сорока семи соро́к».
– А почему не «Плов из сорока семи дроздов»? Джон Кейдж – и то лучше.
– Это все пустое! – Фентрисс забарабанил по кнопкам телефона. – Привет, Уилли! Можешь ко мне заехать? Да, есть небольшая работенка. Сделай для друга – точнее, для друзей – аранжировку симфонической пьесы. Сколько тебе обычно платят в филармонии? Сколько-сколько? Ну ладно… До вечера!
Фентрисс повесил трубку и снова взглянул на дерево, в кроне которого поселилось чудо.