– Чем могу служить, сэр?
– Поехали домой.
Это был долгий год, это был краткий год, это был год, вобравший в себя и надежды, и приливы отчаяния, и порывы вдохновения, но Фентрисс про себя называл этот отрезок жизни «Повестью о двух городах»59; оставалось только узнать, где находится второй город!
Глупец, упрекал он себя, как же я не сообразил, не принял в расчет, что мои певуньи осенью будут стремиться на юг, а весной возвращаться на север, где опять зазвучит
– Ожидание сведет меня с ума, – жаловался он Блэку. – Да еще эти звонки…
Вот и сейчас в комнате дребезжал телефон. Фентрисс снял трубку и заговорил, словно с неразумным ребенком:
– Слушаю. Да. Конечно. Скоро. Когда именно? Очень скоро. – И повесил трубку. – Ну, что прикажешь делать? Это из Филадельфии. Требуют еще одну кантату, и чтоб не хуже первой. С самого утра звонили из Бостона. Накануне – из Венской филармонии. Я всем отвечаю: скоро. Когда? Одному богу известно. Помешательство какое-то… Где они сейчас, эти ангелочки, что утешали меня своим пением?
Он смахнул на пол стопку атласов и метеорологических карт Мексики, Перу, Гватемалы и Аргентины.
– Наверно, улетели далеко на юг? Неужели мне отправляться за ними следом? Но куда: в Буэнос-Айрес или в Рио, в Масатлан61 или в Куэрнаваку62? А там что? Бродить со слуховым рожком? Стоять под деревом, пока меня не обгадят с головы до ног? Аргентинские критики надорвут животы, если я буду с закрытыми глазами торчать в роще, ожидая каких-то мелодий и недостающих аккордов. Не дай бог, кто-нибудь прознает о цели поездки, об этих поисках – из меня сделают посмешище. Да и то сказать: в какой город направить стопы? Какое выбрать дерево? Такое же, как в моем саду? Вдруг они ищут ночлег в похожих местах? Или в Эквадоре и Перу подойдет любая крона? Видит бог, можно месяцами теряться в догадках и вернуться домой ни с чем, разве что с остатками птичьей трапезы в волосах и зловонными кляксами на пиджаке. Что мне делать, Блэк? Подскажи!
– Ну, прежде всего… – тут Блэк набил трубку, раскурил ее и выдохнул благовонный дым, – …следует выкорчевать пень и посадить новое дерево.
Во время этой беседы они кружили вокруг древесного обрубка и стучали по нему ногами, словно дожидаясь ответа. Но теперь Фентрисс остолбенел, даже не опустив ступню на землю.
– Повтори, что ты сказал?
– Я сказал…
– Разрази меня гром, ты гений! Дай тебя поцеловать!
– Нет уж, избавь! Обнять – еще куда ни шло.
Фентрисс пылко сжал его в объятьях.
– Вот что значит настоящий друг!
– А ты как думал?!
– Надо принести лопату и заступ.
– Ты сходи, а я тут подожду.