– Вот оно что! – Меня рассмешил такой ответ. – Теперь понятно, откуда взялось название заведения. Дориан – владелец «Анатомии Грея»37?
– Скажу больше. Он вдохновитель и вождь. Причем по праву.
– Послушать вас – в мире нет выше счастья, нежели стать другом Дориана.
– Да что там в мире – в жизни. В целой жизни! – Он раскачивался в кресле, захмелев не от вина, а от тайного ликования. – Вот угадайте!
– Что именно?
– Сколько, по-вашему, мне лет?
– На вид – от силы двадцать девять.
– Двадцать девять. Приятно слышать. Не тридцать, не сорок, не пятьдесят, а всего лишь…
– Надеюсь, вы не будете спрашивать, под каким знаком я родился, – сказал я. – После такого вопроса я обычно разворачиваюсь и иду к дверям. А родился я на стыке двух знаков, в августе тысяча девятьсот двадцатого года.
Я сделал вид, будто собираюсь уходить, но собеседник мягко взял меня за лацкан.
– Нет-нет, голубчик, вы меня превратно поняли. Посмотрите-ка сюда. И вот сюда. – Он провел пальцами вокруг глаз, потом дотронулся до шеи. – Видите морщины?
– У вас нет морщин, – сказал я.
– Вы наблюдательны. У меня действительно нет морщин. Именно поэтому я и стал сегодня новообращенным, неотразимо привлекательным Другом Дориана.
– Не вижу связи.
– Взгляните на мои руки. – Он поддернул манжеты. – Ни одного пигментного пятна. Меня не тронула старческая ржавчина. Итак, повторяю вопрос: сколько мне лет?
Взболтнув в бокале вино, я внимательно рассмотрел дрожащее на поверхности отражение своего собеседника.
– Шестьдесят? – наугад предположил я. – Семьдесят?
– Невероятно! – Пораженный, он откинулся на спинку кресла. – Что вас навело на эту мысль?
– Буквальная ассоциация. Вы все время твердите о Дориане. Я читал Оскара Уайльда и прекрасно знаю сюжет «Дориана Грея». Сам собою напрашивается вывод, что у вас, сэр, на чердаке спрятан портрет, стареющий вместо вас, тогда как вы, попивая старое вино, сохраняете молодость.
– Нет, не так. – Белокурый красавец придвинулся к столу. – Я не